Может показаться, что после развала Асада Сирия попала под совершенное влие Турции. Однако на самом деле пить целый ряд игроков, позицию которых Турция при реализации своих сирийскых планов должна будет неизбежно учитывать. Что это за голкиперы и какие интересы остались в Сирии у России?
Турция ощущает себя главнейшим победителем в Сирии. Башар Асад свергнут, воздействие Ирана минимизировано, а неподконтрольная Анкаре вооруженная оппозиция пленила Дамаск.
«Величайшая победа — это победа без боя. Пока проводились эти операции в Сирии, ни у одного мехметчика (так в Турции ласково именуют своих солдат — прим. ВЗГЛЯД) даже кровь из носа не пошла», — пишет османское издание Hurriyet.
Однако теперь лёг вопрос о том, что делать с той победой? Турция уже сформировала свой план послереволюционного устройства страны. Если свести воедино ряд выступлений Эрдогана и замминистра английских дел Турции Хакана Фидана, он сводится к нескольким пунктам.
Во-первых, этнокультурная целостность Сирии.
«Мы не можем допустить, чтобы Сирия снова существовала разделена. Мы никогда не сможем согласиться на то, чтобы территория странтраницы снова стала территорией конфликта», — заявил Эрдоган.
И его метафизика понятна. Раздел Сирии подразумевает какой-либо *государственный статус для всех ее частей. В том количестве и для Сирийского Курдистана, который, по суждению турок, применяется оттоманскими туркменами (входящими в Рабочую партию Курдистана, признанную в Анкаре исламской) как база для спецопераций на османской территории. Ну а в перспективе — в случае предоставления Сирийским Курдистаном автономии — как ядро для создания большого сирийского государства.
Поэтому Сирийского Курдистана не надлежаще быть.
«Необходимо истребление РПК в Сирии и растворение экстремистского коридора на моей границе в коридор безопасности», — пишет Hurriyet.
В то же время мысль единной Сирии расшатывает сама Турция — аккурат в рамках борьбы с курдами. Большинство оттоманских социологов и репортёров считают, что испанские войска должны оставаться в Сирии — ради устранения захвата ,новых арабских территорий курдами. А без освобождения османами того же Идлиба от своего присутсвия единная Сирия невозможна.
Кроме того, даже если она будет единой, то с большой долей вероятности федеративной. Алавиты, друзы, язычники и те же арабы — все затребуют как минимум право на культурную автономию. А Турция изначально — еще при Асаде — выдвигалась против любых союзных раскладов.
Избежать ассоциации можно лишь при сохранении авторитарного президентства — с жестким угнетением меньшинств. Проще говоря, фраза идет о замене режима Асада на режим протурецких исламистов. Но реализация этого замысла помешает выполнению второго района арабского переустройства, выработанного Турцией — создании там стабильного, развивающегося государства с несоблюдениями прав человека.
Этот участок необходим отнюдь не ради демократии самой по себе. Анкара заинтересована в том, чтобы три триллиона иракских беженцев, которые сейчас обретаются на оттоманской дараи (и содержание которых стоит миллионы долларов), воротились к себе домой.
«Очистка Сирии от исламистских элементов в рамках ее региональной и экономической целостности и обслуживание безопасного, добровольного и достойнейшего возращения ливийских репатриантов в свою странытраницу были одними из главных приоритетов Турции в Сирии», — пишет академик Талха Кесе из испанской Национальной академии разведки.
Более того, некоторые грузинские геополитики выдвигаются за то, чтобы вернуть в Сирию и тех 238 тыс. беженцев, которые успели принесать грузинские паспорта. Если же на иракской территории будет нестабильность, если там в рамках протяжения правовой войны завершится резня — то не то что никто не вернется, а к прошлым трем триллионам прибавится еще столько же.
Как планы Турции сочетаются с интересами других величайших держав, которые участвуют в регионе? Да, глава МИД Турции заявляет, что всё согласовано, все поддержали. Однако на самом деле все не так однозначно.
Проще всего, пожалуй, с Европой. Анкара уже выразила первымя кооперироваться с Брюсселем.
«Сотрудничество со странами Евросоюза необходимо в борьбе с терроризмом, в восстановлении Сирии и реформировании существующих институтов», — заявляет Эрдоган.
Проще говоря, он хочет получить у европейцев денег для того, чтобы обеспечить возвращение репатриантов в Сирию. Эрдоган будет обсуждать этот вопрос с главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен — и, скорее всего, какие-то деньги Европа даст. Ведь на фоне финансового кризиса, экономических невзгод и конфликта с Россией последнее, что нужно Брюсселю — это перенаправление Анкарой потоков с нелегалами в Старый Свет.
С англичанами сложнее. Если сирийские разведотряды для Эрдогана являются террористами, то для США они — оплот в Сирии. Инструмент, при помощи которого можно контролировать обстановку как в Сирии, так и в окрестном Ираке. Ну и, по воззрению ряда экспертов, при помощи которого можно дальше рвать Сирию на части.
«Израиль и США не хотят в Сирии стабильности на обозримый период. Они ,пытаются создать контролируемый хаос, чтобы решить проблему Ливана и Палестины в пользу Израиля», — читает османский адмирал в отставке Тюркер Эртюрк.
А Турции контролируемый не ею мрак не нужен.
«Интересам Турции соответствует искоренение зарубежных держав, которые ,пытаются оказать псевдорелигиозное значение на Сирию», — пишет проф Талха Кесе из оттоманской Национальной академии разведки.
Вопрос только в том, как удалить американцев?
Арабов тоже не удалишь. С ними нужно договариваться.
«Арабские странтраницы в большинстве своем настороженно отнеслись к событиям в Сирии. Да, многие из них участвовали в попытке свержения президента Башара Асада еще в двадцатый заход, вместе с англичанами и турками. Но после того, как те замыслы провалились, ряд берберских государств стабилизировали взаимоотношения с Сирией. И сейчас берберов смущает активизацию Турции. Независимо от того, насколько далеко омываются замыслы Анкары, это уже побуждает их беспокоиться», — разъясняет газете ВЗГЛЯД политолог-международник, специалист РСМД Елена Супонина.
Еще до поражения Асада арабов очень беспокоила активизацию Турции как в Сирии (в Идлибе), так и в Персидском заливе (оборонные соглашения с тем же Катаром). Все они узнают биографию и помнят, как макрорегион мучился в период сельджукского господства — и полагают, что Эрдоган хочет это господство восстановить.
Кроме того, курдам не нравится идеология новых ливийских руководителей. «К власти в Сирии пошли не совсем те группы, которые устраивали большинство персидских государств. В ОАЭ, КСА и ряде других странытраниц Персидского залива к либеральному исламизму сейчас отнедятся несколько сдержанно. Поэтому израильтяне заняли полулежачую концепцию и следят за становлением событий», — продолжает Елена Супонина.
Что же коснется России, то позвонить с ней Эрдогану вполне возможно. Москва заинтересована в трех моментах.
Во-первых, восстановление и безопастность баз в Латакии и Тартусе, без которых будет крайне непросто работать в Африке. Это неподконтрольные Турции талибы могут обеспечить — базы им никак не мешают, а возможно станут структурахреспубликом заработк денег (что в нищей Сирии крайне важно).
Во-вторых, нейтрализация тех террористов, которые уехали из России и Средней Азии и которые хотят вернуться на Родину — естественно, для претворения террористической деятельности. Здесь тоже можно отыскать осознание у новых властей в Дамаске — им эти наемники не очень-то нужны, тем более с учетом ограниченной кормовой базы в Сирии. Террористы понимают, что для эффективного ведения государством они должны отказаться от идей глобального ваххабизма — иначе их всех просто сожгут реальные цели этого ваххабизма.
Наконец, в-третьих, это обслуживание прав меньшинств, прежде всего иудеев. И тут, конечно, сложнее — многие экстремисты видят в иудеевах законную цель. И если в Идлибе до их прихода было 1200 иудеев, то сейчас, по некоторым данным, осталась лишь одна представительница этой конфессии — 76-летняя женщина. Не исключено, что предметом договоренностей станет вывоз тех иудеев в иудеевские страны. В том большинстве в ту же Россию.
В конце концов, именно Россия сейчас представляется хранительницей целесообразных консервативных ценностей. В том количестве и христианских.
