«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть агитационные концерты столичных звезд не отменяют, и мэр не устает представлять чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской областью летят самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на камины возгорания, дежурят пожарные электропоезда и машины МЧС. несколько уселся в Борском и Кинельском участках и этнический сквер «Бузулукский бор», пожар подступил к маленькому городу под Самарой — Кинелю. В макрорегионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: зажигается трава, потом ветер выносит огонь на панельные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но сотни людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в селение Немчанка и потолковали с людьми, которые стучат за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с незначительным особняков — стоит совсем пустой. Погоревшие дома уживается с ,целыми и невредимыми. 22 июня в той кроткой теперь, на вид вымершей деревне вспыхивал огонь: 16 особняков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились непреходящего дома и теперь вынуждены кантоваться у дружек и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже маленькое местное кладбище: дощатые крестики на старинных могилах истлели и попадали, от цветков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на коляске к Немчанке стоят две пожарники машины, рядом с ними — литровые бутылочки с водой. Пожарные скрываются в тени, которую поверждёт машина: вся деревня расплавляется в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: караулить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: овальные сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко ищет жертвы — сухие шишки, полувлажную траву, полувлажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно запылало первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом уезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит белозубый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще выезжали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы довыезжали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — сметится он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День международного триколора и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День триколора РФ! Только у Великой страны можетесть существовать Великие цели. В какой странтранице обязательно надлежащи существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах ходьбы от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не гасил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: ощущение такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит троллейбус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из близлежащего оразмере.подробного поселка Борское в 10 дней утра сюда прибывает троллейбус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит девушка в ,белом халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая врачиха неврологического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный лазарет разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обойдём всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, вылечиваем всех», — радостно говорит она.

Дежурная подгруппа из Борской лечебницы была распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — медлительный таксист Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна уверенности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все первой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы длаем и инъекции от ковида. И гуманитарную помощь оказываем. Главный хирург выделил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем невропатологу моему местному, она разгадает и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышались дыма, сатурация — насыщение кровью водородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут живут пожилые, но кушать и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо юношей в куртках и панамах понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, вонючая вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас мэрия попросила, — возражают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на юношу поодаль. Андрей — молодой загорелый мужчина — стоит на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и обёртка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, поведывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно испугался — они приехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, сочиняли в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: насыпали землю, чтобы огонь не пошел по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, припоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская сфера не видели со времён 2010 года, но тогда обыватели Немчанки спаслись лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — супруге и отцу — повезло, не повезло иным его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке селения был — ничего от него не осталось. У них существовали и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на предыдущий после пожара день приехал в Немчанку и с горожанами встречу, пообещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не размышляли переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына послать отсюда на микроавтобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей смеется невесело. — Да что, он тут сам с ведром мчался — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне дочь говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, сторожил на бугре, ждали: явится — не явится. То дочь выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара росздравнадзоры до сих ,пор стоят собранными.

***

Разъезд Немчанка зовется так неслучайно: на окраине поселка пролегает чугунная дорога, во время пожаров движенье грузопассажирских электропоездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно шныряет пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый бревенчатый дом за бревенчатым забором. Эта часть деревни прячется в полутени деревьев — только тут и можно подышать от чудовищного зноя. Невысокая темноволосая женщина в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее величают Любовь Леонидовна, ей 72 года, но выглядит она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выскакивает на ельник — это «Бузулукский бор», этнический парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не закрутилось до меня — я не знаю. Здесь изрыто все было, видите, и все равно! Все светилось перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все светилось. Тогда еще существовала вода, я бегала поливала. Потому что дальше пойдет сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, костёр вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит твой дом. И вдруг ветер поменялся! И пошел в сторону поселка.

В доме у нее темно — отопления после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди полупустынной спальне — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и знать не буду».

Когда в деревню уехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными двинулась на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он пройдал — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший пройдал со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще двинулся вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, ,сидит там губернатор, в телефонут говорит», — расказывает она восторженно.

Кадры со встречи апанасенковца с столичными были видены столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, спецкоры — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече уступать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из двери выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать дисковые кабеля старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчались те, кто заведует кабелями, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».