КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Краткое содержание первой части («Тела давно минувших дней»).
В первой части документальной повести вы могли прочитать о том, как бывшего ночного губернатора Красноярского края 90-х Анатолия Быкова догнали мертвецы из 90-х и насколько крепко ухватили. И откуда теперь, спустя четверть века, взялись «вновь открывшиеся обстоятельства», о которых Красноярск знал всегда, но молчал. Грозит ли Быкову пожизненное и будут ли новые обвинения? Почему смерть выкосила чуть не всех первых его товарищей, стоявших тогда рядом с ним и начинавших выковывать миф о новом герое.
Как легенда зарождалась и крепла, как закалялась – не сталь, но особый алюминиевый сплав. Отчего и по чьей воле друзья – росли в одном дворе, вместе с яслей – начали убивать друг друга. Как они играли, выигрывали и не выиграли у смерти. И почему с каждой автоматной очередью или пистолетным щелканьем росли исключительно авторитет и влияние Быкова, как он сам выигрывал у всех. Как Быков хотел и стал теневым хозяином Красноярска. Как он потом перестал волноваться и полюбил тех, с кем боролся. А также прочие детали и нюансы политико-криминальной анатомии Быкова.
Кто не любит читать, мог увидеть впервые опубликованные документы, фото- и видеосвидетельства из той грозной эпохи.
Минотавр выходит на свет
Сперва накосорезили — в темноте проломили череп не тому: они с Вадимом были внешне похожи и жили в одном подъезде на Дубровинского, 106. Только у ошибочно убитого парня росли двое детей, а Вадиму было 30, но еще ходил в женихах.
Судя по тому, как убивали, трупу лежать бы лицом вниз.
А его перевернули — видимо, хотели убедиться, тому ли «сделали копилку» (пробили голову арматурой).
Сразу после этого редакцию «Сегодняшней газеты», где работал Вадим, и посещают молодые люди, представившиеся сотрудниками налоговой полиции. Один действительно им был, а второй был киллером. Киллер пришел посмотреть — чтобы уже без помарок и опечаток. Вадим радовался, как ребенок, что полицейские заинтересовались его статьей и взяли газету с ней.
Вадима Алферьева нашли полвосьмого вечера 26 декабря 1995 года на лестничной площадке первого этажа. Он шел домой из редакции. Перелом основания черепа, два десятка колотых ножевых. Пол-одиннадцатого, не приходя в сознание, Вадим умер. Свой главный текст написать не успел.
Укрощение строптивого
Мозг стегозавров не превышал теннисный шарик, и рефлексировали они только в связи с тем, что было перед ними. Стоило объекту оказаться чуть в стороне, стегозавры о нем забывали. Многочисленные защитники Быкова и его сообщества сегодня говорят и пишут: при нем был порядок, «синеву» гоняли да стреляли, воров да авторитетов. Ну да: «синих», бизнесменов, торгашей, богачей, напоминающих богачей или тех, кто хотел разбогатеть на алюминии, угле, электричестве. А про Алферьева забыли — у него из алюминия лишь ложка была? Про корреспондента Алферьева, убитого за исполнение профессиональных обязанностей? А про человека, вся проблема которого оказалась в том, что он похож на Алферьева?
Единственный, кстати, в стране скелет стегозавра найден близ Назарова (где Быков вырос и начинал) и экспонируется в Красноярском краеведческом музее. Можно ходить смотреться как в зеркало.
Или молиться всей своей пустотой между ушами этому родовому тотему.
Обвинения по делу Алферьева предъявлялись и снимались, людей арестовывали и отпускали. До суда не дойдет никогда, надежды нет. Про сегодняшние попытки реанимировать следствие, про этот скачок энтузиазма биржевики бы сказали: «отскок мертвой кошки» (если ту сбросить с девятого этажа, она отпрыгнет от асфальта хотя бы разок). Однако источники из нового поколения, пришедшего в угрозыск, дают понять: возможно все. Не исключено, что к 25-летию убийства Алферьева некий мировой баланс, называемый еще справедливостью, начнет восстанавливаться.
Ряд руководителей краевого ГУ МВД заявили «Новой», что готовы о деле Алферьева говорить отдельно и предметно. Газета вернется к нему обязательно в ближайшее время.
Пока о том, что было известно сразу после убийства. По данным органов и спецслужб (мне об этом, начиная с середины 90-х, говорили с десяток рядовых оперативников и начальников), убийство организовывал Сергей Исмайлов (Челентано), друг Быкова, вскоре пропавший. Эту же фамилию назвала мне известный в Красноярске юрист Ольга Лихтина — она представляла интересы Алферьевых в суде и проводила самостоятельное расследование.
1997 год, беседую с Быковым. Единственный вопрос, что взволновал его необычайно, — о судьбе исчезнувшего Челентано. Кто такой Алферьев, Быков не помнил. Или делал вид, что не помнил. А об Исмайлове говорит, что это его друг. Рассказывает, что отец Сергея был у него четырежды — но новостей нет. Будь он живой, говорит Быков, объявился бы. «Но он был вспыльчивый, давал поводы…»
Через несколько дней после Алферьева битой и палками забьют сына полковника милиции Михаила Пугачева. При всех вытащат из кафе «Океан» за когда-то сказанное грубое слово в адрес быковцев,
умрет от черепно-мозговой травмы и переохлаждения. Еще в этой истории фигурирует девушка (услышавшая это слово, а дружившая со всеми). Снова самый центр новогоднего Красноярска, улица Робеспьера, и снова, похоже, это Челентано.
Быковские тогда в городе — уже хозяева, они не шифруются: Пугачева-младшего вывезут в Покровку (это рядом), в недостроенный коттедж. Потом вернутся, скажут его друзьям — забирайте. Те приедут к трупу.
Не в газете, конечно, писать об особом феномене: как чувствовали себя, как вели сыновья убитых отцов, как складывалась их судьба. Например, сына одного из «отцов города» Цимика, к нему перешел отцовский бизнес, или сыновей уголовного авторитета Синего — вскоре убьют и их мать, запытав в квартире (но это уже не на быковских). И как повел себя полковник Пугачев, отец убитого сына.
Ведь все жили в одном городе и все всё знали.
Общественному интересу тут не место, тут личный выбор, тут Шекспир, тут я умолкаю. Красивой драматической истории, как отец закопал убийц, лично у меня нет. Да, они пропали спустя время. Но новейшая история Красноярска умалчивает, как и почему. И нам, посторонним, стоит говорить, пожалуй, об одном: официально ни одно из этих убийств не раскрыто. И что происходит с обществом, знающим это и утверждающимся в беспомощности — день за днем, год за годом, десятилетиями уже?
Но и об этом — зачем писать? Красноярск знает, во что он превратился, да и один ли Красноярск.
За три месяца до этих событий, в сентябре 1995-го, Челентано помпезно отмечает в ресторане гостиницы «Красноярск» свое 25-летие — есть видеозапись торжества.
Гости называют это юбилеем. И говорят: «25 — это начало!» «Базара нет», — отвечает Исмайлов. Но в 25 у него все и закончилось. В 1996 году он пропадает без вести.
Коттедж в Овинном исчезнувшего за два года до этого Инина и переписанный на Челентано вновь оказывается без хозяина. Рядом живет Быков.
Был «вспыльчивым», так говорит он про своего друга. Такая, например, история, рассказанная мне самим Быковым. Кто кого на Копылова подрезал, не важно, но на перекрестке Исмайлову из соседней машины показали средний палец. Он был с товарищем, и на следующем перекрестке они то дрысло заблокировали. В нем тоже были двое, они открыли двери, но получили в морды, не успев подняться и выйти. В ответ раздались выстрелы: парни служили в органах, друг Исмайлова получил пулю в живот (запутается в кишках — парень выживет), а сам Челентано побежал; менты — за ним, стреляя. Забежал в подъезд, на лестничной площадке кто-то открывал дверь, он вломился туда же, заперся, пересидел.
И целая серия убийств и зверских избиений в первой половине 90-х в Красноярске происходит с нетипичным для заказных расправ почерком — точно киллеры не контролируют себя и свою агрессию, дуреют от крови, ею упиваются. До Пугачева-младшего, измочаленного так, что щепки от биты застряли в голове, до остервенелых, неразборчивых ударов арматурой и ножом Алферьева тем же почерком, теми же железными прутами били гендиректора КрАЗа Ивана Турушева (когда он рвал отношения завода со Львом Черным), такой же битой забили председателя городского спорткомитета Владимира Ходыкина (после того, как друг Быкова Сергей Блинов стал президентом футбольного клуба «Металлург»).
Я не к тому, что и это — Челентано. Я к тому, что для контактов с окружающим миром находится разный коммуникативный инструментарий:
помимо аккуратных пистолетных щелчков, тихих исчезновений и вот такой — напоказ, живодерский, вызывавший ужас. И он лишь на первый взгляд нетехнологичен, резон в таком нерациональном выплеске энергии был: он применялся против тех, кто не имел отношения к уголовному миру, у кого отсутствовал опыт сопротивления, вот их-то, а с ними весь город и требовалось запугать, деморализовать. Повально, на корню.
Итак, сентябрь 95-го, днюха Челентано в ресторане «Красноярск» — совдеповском спортзале, где в 80-е гуляла другая каста — партхозэлита. Смотр сил. На видео празднеств 92-го и 93-го годов камера наезжала на лица уголовных авторитетов, и чувствовалась из-за их присутствия некая скованность, она преодолена. Чужих нет. Техас могут грабить только техасцы, быковский город — быковские. У чужих головы продырявлены, и в красноярском биоценозе временное равновесие. Залетный бизнесмен-эмигрант воспевает в тосте таланты не именинника — Быкова.
О нем уже говорили как об Аль Капоне. Его уже предъявили московским претендентам на КрАЗ, он уже зашел на алюминиевый и потому для точности — Al Капоне.
Пока еще нет понятия «оргпреступное сообщество «Красноярское», оно появится применительно к быковцам в 1997-м, а еще через два года в МВД его назовут «самым сильным в России». Пока менты говорят (и спустя несколько месяцев, весной 1996-го, это появится и в документах) об «оргпреступной группировке (группе) Быкова А. П., к которой примыкает около 5 других группировок противоправной направленности».
Давайте считать, 5 или больше. Вот они, веселые и не очень душегубы, ловушки для пуль. Гуляют — все как живые. Живые легенды теневого Красноярска. Но живые легенды скоро портятся. И теперь многие просто легенды. Они делили улицы, асфальт, они делали из своей жизни, из грызни за власть событие для всех, они приучали нас к себе, они хотели, чтобы их имена приводили в трепет, хотели, чтобы о них шептались, они даже из киллеров делали селебрити. Что ж, проявим интерес натуралиста.
Живой (пока) уголок
Вот Челентано в дверях встречает гостей. Входят назаровцы — вскоре одного из них, Скоробогатова, убьют (как утверждал 20 лет назад Татаренков, по приказу Быкова), а остальных в начале нулевых пересажают шить варежки. Из деревни ребята — сразу видно. Их земляки, включая Быкова и тех, кто с ним в Красноярске с начала 90-х, одеты уже совершенно иначе, они в Америке побывали, костюмы им там пошили, зубы сделали. На самом Челентано уже не желтый пиджак и туфли у него «козырные». Вот только дерганный он какой-то, навязчивые непроизвольные подергивания плечами, сокращения спинных мышц.
Одно из двух: или нервы, или с ТТ стоит парень, автоматически проверяя, на месте ли ствол.
Входит Александр Данилов (Данила), у него свои ребята, все они исчезнут в конце 90-х. Входят Колчаки (один из братьев Колчиных со своей молодежью). Входит Октай, это тоже отдельная песня, этническая. На Октая вскоре начнутся серийные покушения, обратив его в полного инвалида.
Входит Сергей Блинов (Блин) и блиновцы, эти тоже отдельно (на них, в частности, по мнению следствия, возобновленного сейчас, похищение и убийство бизнесмена и госчиновника Андрея Черкашина в 1998-м). Блин работал на КрАЗе, играл в футбол (станет президентом футбольного клуба «Металлург»), потом, куда усердней, в казино. Не приезжал туда только по понедельникам.
В ноябре 2000-го в кафе отравят крысиным ядом. Выкарабкается, станет депутатом горсовета от блока Быкова, потом краевого ЗакСа. В парламенте будет раздаваться музыкальная тема из «Бандитского Петербурга» — это проходит входящий к Блину. «Город, которого нет». А для связки слов и смыслов в изложении законотворческих инициатив будет звучать «нах». Потом уедет в Германию, ему пересадят печень.
Все эти прорывы на квадроцикле на режимные объекты (хохмы ради, погонять охранников), дуракаваляние на торжественных банкетах, устраиваемых властями, рассказы, что он назвал живущую на даче жабу Люсей — по партийной кличке вице-губернаторши… Безбашенный и живой, единственный, наверное, такой в этой компании — от остальных тянуло землей за версту. Один из очень немногих, кто Быкова не предавал. Один лишь и умер своей смертью в 2017-м, в 53 года — умирать вернется из-за границы в Красноярск. Его могила теперь на Бадалыке, крупнейшем кладбище за Уралом, первая, сразу на въезде.
Входят люди Вилора Струганова (Паши Цветомузыки). Чуть не всех убьют или посадят, исключение — будущие депутаты Госдумы: от ЛДПР, потом от «ЕР» Алексей Гузанов (Кокос), от ЛДПР Владислав Демин. Сейчас — актер, а тут ему только исполнилось 21, возможно, потому и останется жив, что еще слишком молод, а потом уедет в Москву.
Вот улыбчивый красавчик футболист Виталий Тельпяков. Тут ему 22 года, и его молодость не спасет. Заходит его товарищ и его же будущий убийца Владимир Ошаров (Ошар).
Хотел друга застрелить, но после осечки тупо забьет: «Ошаров в соучастии с [Александром] Живицей нанес не менее 14 ударов тупым твердым предметом в область головы Тельпякову, который скончался на месте».
Звезды 90-х должны были и умирать в 90-х. Выжившие не светили и им ничего не светило, ждала тюрьма.
Живица (Буль) с Цветомузыкой придут на праздник чуть позже, Струганов в суде пройдет как организатор убийства Тельпякова, еще один соучастник, Игорь Еловский (Елка), уже тут, вот он рядом со своей будущей жертвой.
Все это пехота Паши, «торпеды». Тельпякова в суде обозначили как «водителя и телохранителя Струганова». До того, как его убьют, Тельпяков убьет сам — совсем скоро, через месяц с небольшим после этой съемки, 7 ноября 1995-го по заданию Струганова в красивой затонированной «девятке» Тельпяков (при соучастии все того же Еловского) прикончит бизнесмена Сергея Михайленко (на его счет у Струганова возникнут подозрения в злых умыслах). Ну а затем как ненужного исполнителя и свидетеля соответственно убьют Тельпякова. Надежный человек — это отсутствующий.
И чем ты ближе к сюзерену, тем быстрее умирал. Наумов, Инин, Исмайлов…
Потому что никто больше в том мире не жил по понятиям и не ждал того от других, деньги стали тем элементом, что придали предельную хрупкость всем кодексам и сводам правил, никто и не ждал самурайской верности — так, некая заинтересованность друг в друге, звенья цепи рассыпались при первом усилии.
Входит бригада с Зеленой Рощи (района, примыкающего к КрАЗу). А группировка Олега Стяжкова (Кисы), как и он сам, не появятся — уже разногласия, не конфликт.
Входят врачи (в т.ч. будущие главврачи, единороссы и депутаты). Фамилий не будет — врачам можно всюду, им нужно лечить всех. Входит действующий на тот момент сотрудник ГАИ, командующий сейчас охраной Быкова. Входят бизнесмены. Мастер спорта СССР по боксу Олег Яновец. В 99-м губернатор Лебедь пообещает приступить к ломке хребтов быковским и назовет гендиректора краевой топливной компании Саитова «юным козликом» (у генерала из-под носа уплывали активы и деньги). И учредитель этой компании Яновец вызовет Лебедя на боксерский ринг: оба, дескать, боксировали, оба в ВДВ служили. 7 ноября 2018 года в ходе застолья Яновец забьет насмерть друга, сядет.
Входит тот, кто займет место рядом с «вспыльчивым» именинником и за кого будут пить собравшиеся. Быков заходит с ближайшим кругом, с поредевшими парнями с Предмостной площади и примкнувшими к ним назаровцами.
Уже никаких баянистов, эротических танцев, никакой травы и косяков, все чинно-благородно. Куча приглашенных артистов. Играет «Яхонт» («Я начал жизнь в трущобах городских», темы Морриконе) — лучшая группа на тот момент, ее содержал КрАЗ.
Челентано, именинник — будь жив — сидел бы и сейчас по соседству с принцем воров, поскольку предоставлял квартиру киллерам, указал адрес приговоренных, после помогал скрыться. Передавал деньги. И вот — с тех дней год прошел — Глеб Войтенко, брат убитого тогда Кирилла, поднимается с тостом в адрес именинника: за его «прямоту и решительность, которые неоднократно помогали и поддерживали многих из нас».
Глеб не бандюган, конечно, и вовремя, совсем скоро слиняет в США. На 22 года. В итоге все бизнесы там рухнут, гражданство не получит, вернется.
Живет в квартире, когда-то принадлежавшей Быкову, потом его приближенному Ивану Меркулову, а затем ее отдадут родителям Глеба и Кирилла. Это, конечно, не компенсация за Кирилла — такое непредставимо.
AL.У.Е.
Видео подтверждает: золотое время Быкова, Красноярск зачищен от потенциальных соперников, нет никого ни в бизнесе, ни в криминалитете, кто мог бы нажать на курок или дать приказ нажать. Позже появятся трое, способных на это, но Цветомузыка со своими их уничтожит.
В мае 1996-го из колонии выйдет красноярский вор в законе Косяк (Станислав Кулеш). Измученная сиротством братва ждала. А затем Косяк исчезнет, выйдя на лестничную площадку покурить. В тапочках.
Начальник городской криминальной милиции Комлев мне в то время расскажет, что Быков сам незадолго до освобождения Косяка предлагал властям оставить его в Красноярске: через Цветомузыку им с вором удалось обо всем договориться. Сам Быков скажет мне после исчезновения Косяка следующее: «Я знал Славу Косяка до его отсидки. Меня просили за него и органы, и его товарищи, тревожась за него: у него день рождения, позвони, тебя послушает, поздравь. Я звонил ему из Америки: это не зона, сказал, время другое, никто своего не отдаст, не потому что я правлю, а потому что все за свое глотку перегрызут. Даже бизнесмены вооружены до зубов. Мне он не помешал бы, ему до меня никогда не добраться…
А потом, выйдя, Косяк начал: ты понесешь столько в общак, ты столько, Казак (авторитет. — А. Т.), ты привезешь столько… И Казака убили за то, что не нес. Так что в случившемся он сам виноват».
Убийство С. Кулеша в нераскрытых, однако у органов — полная информация, как и кто его сперва в машине придушил, потом дважды выстрелил в голову. Это были люди Цветомузыки.
Далее появится Артюшок (Анатолий Артюшков) — сидел на крытке в Минусинске (тюрьме для ломки воров и отрицалова), имел авторитет, готовился к коронованию и начал собирать готовых к войне блатных. От него Красноярску останется на правобережной парковке рамка с его портретом между 4-м автоместом (для 416-го) и 5-м (там стоит 700-й) — здесь его 21 июля 1997 года по заданию Цветомузыки расстреляли Буль и Палач (Вячеслав Исмендиров). Ошар ждал убийц за рулем «девятки».
Быков мне скажет через пару месяцев: «Артюшка убили, наверное, за то, что он в лагерях натворил, за ним там не одно убийство. Он приезжал ко мне, как вышел, говорил, что не будет лезть никуда, лишь помогать бедолагам в тюрьмах. Но вновь стал беспредельничать». Меж тем у Артюшка нашли фотоснимки Быкова.
Палач ждет в польской тюрьме экстрадиции — Генпрокуратура пока не добилась. Был в розыске, взяли его поляки на границе в июне 2018-го. Единственный, кто пока не осужден за Артюшка (если, конечно, Палач вдруг не разговорится о новых фигурантах).
И потом, в 98-м, был еще один — Филипп (Владимир Филиппов) заслуженный мастера спорта по боксу. Последняя попытка собрать силы и начать передел. Цветомузыка прошел в суде организатором и этого убийства. Исполнителями — Елка и Буль. Они прятались с тыльной стороны пятиэтажки в нише для мусорных контейнеров. Филипп шел со стоянки.
Последовательный отстрел воров и авторитетов, тех, что готовились к коронованию либо исполнению обязанностей «смотрящих» за городом, тех, что имели виды на алюминий (лекарство против морщин), продолжался с 1993-го по 1998-й.
Быков проводил политинформации ворам и авторитетам. А кто их потом убивал?
Хорошо, вот этих троих, как постановил суд, отстрелять решил Цветомузыка. Но кто под кем был? Быков под Пашей или наоборот? И Быков же не отрицал в те годы, что контролировал город. Почему тогда не остановил этот сериал, не оборвал — его же власть? Не то чтобы урок сильно жалко, этот профессиональный риск они запрограммировали сами, но когда город в 1994–1995 годах чуть не ежедневно умывался кровью, когда это вошло в расписание, что происходило с остальными? Что стало с городом? Какой стала цена жизни — любой, даже и далекой от криминала?
Дочь Филиппова скажет на суде, что отца убил, конечно, не Струганов: «У них был разный уровень авторитета среди людей, он бы не посмел. Он такой же наемный, как Еловский и Ошаров».
Буль
Тот, кто во второй половине 90-х и в нулевые считался едва ли не самым отмороженным и страшным человеком в красноярском оргпреступном сообществе — Александр Живица (Буль), 01.12.1971, штатный киллер, — согласился стать главным свидетелем обвинения против Цветомузыки. За это его судили в особом порядке, вменили семь эпизодов — это все сплошь убийства и соучастие в убийствах. И за все это дали 12 лет.
История Буля, конечно, какая-то фантастика. Безусловный мастер своего дела (заплечного) не уходил в тень. И несмотря на плотный шлейф слухов, жил не просто открыто: в нулевые его семья — одна из самых медийных и прославленных в городе. Жена — из знатного красноярского рода, известная спортсменка и красавица, многократная чемпионка (России и мира), участница всяческих Glamtop, член Гражданской ассамблеи Красноярского края и «Единой России». Двое сыновей. (Позже разойдутся.)
Только в 2012-м Живицу повяжут за убийство сына вора в законе Петрухи (Александра Бахтина). И он расскажет, что выполнял заказные убийства для Цветомузыки. Начал в 1994-м с Толмача (Александра Толмачева), спустя 18 лет закончил сыном Петрухи.
18 января 2005 года Буль расстреляет в упор из помповика Некола (Андрея Неколова). Тот состоял на оперативном учете как авторитет и не только не согласовывал бизнес-планы с Быковым, но и переходил ему дорогу. Неколов дружил с Валентином Школьным, бывшим замначальника УБОП, известным острейшей неприязнью к быковцам. И их совместные (Некола со Школьным) фирмы заняли доминирующее положение в переработке алюминиевого лома, не раз брали верх в конфликтах с быковскими бизнесменами. Последним стал конфликт за одну из городских свалок: чиновники параллельно выписали разрешение хозяйствовать на ней компании Неколова и Школьного и фирме, близкой к Демину, человеку Быкова.
Что до первого трупа в карьере Буля, то Цветомузыку за Толмача оправдали. А если так, кто тогда Булю передавал автомат? Кто указывал, в кого стрелять? Быков, кстати, в разговорах со мной насчет Синего, Ляпы говорил иносказательно, витиеватыми формулами, а вот свою причастность к образцовому устранению Толмача (и Толмачихи — вдову через полгода убьют одним снайперским выстрелом в десятисантиметровый просвет между шторами) отрицал категорически.
Допустим. Но окружение Быкова подозревалось в десятках других убийств. Цветомузыке начислили единичные трупы. Кто приказывал убить остальных?
Неформальное государство
Ранее шестой отдел угрозыска переформировали в ОРБ (оперативно-разыскное бюро), а потом настало время прямое и определенное, ОРБ сменило УОП (Управление по оргпреступности). И переименуют его в УБОП (Управление по борьбе с оргпреступностью) только через несколько лет.
И вот пока менты управляли оргпреступностью, во главе красноярского УОП стоял Владимир Агеев — независимый и отчаянный подполковник. Он поставил дело так, что Красноярский алюминиевый завод построил здания и УОП, и СОБРу, помогал машинами (и не только им, и Советскому райотделу, помогал с зарплатой, давал деньги), но при этом Агеев не чувствовал себя чем-то кому-то обязанным, и его вскоре убрали. Осенью 94-го, во время противостояния у ворот КрАЗа между москвичами (братьями Черными и их партнерами) и красноярцами, когда рядом с уоповцами стояли быковские, Агеев сказал мне:
«Это политика Главка. У него (Быкова) цель благая — убрать синих».
Вот последний абзац исчерпывающей справки Агеева от 30 марта 1994 (он мне ее отдал сам).
ДОКУМЕНТ (ФРАГМЕНТ)
Как государство собиралось «контролировать» ОПГ в Красноярске
«В дальнейшем УОП будет влиять на криминогенную обстановку в городе и крае через две прогрессирующие группировки — Быкова А.П. и Толмача. При этом отдавая предпочтение группировке Быкова, который ранее несудим, более мыслящий, не поддерживающий воровские традиции, к мнению которого прислушиваются другие группировки не только Красноярска, но и края.
Но учитывая, что лидер не должен быть один, поскольку в оперативном отношении его будет трудно контролировать, необходима оппозиция для регулировки баланса. В данной ситуации таким балансом будет группировка Толмача, лидер которой неоднократно судим, пользуется авторитетом среди судимых.
Таким образом, группировки Быкова и Толмача будут контролировать друг друга, не давая кому-либо вырваться вперед».
Органы боролись с преступностью (управляли процессами в тени) ее же зубами и когтями. Но укладываемая из трупов пирамида возносила исключительно Быкова.
Эту политику проводил не только Агеев — и начальник УВД края генерал Б. Петрунин, и начальник Главного управления по борьбе с оргпреступностью МВД РФ генерал М. Егоров. В РУ ФСБ по этому вопросу прошел раскол: начальник 2-го отдела (контрразведка) С. Мутовин откровенно дружил с Быковым, и начальник РУФСБ генерал А. Самков ничего с этим сделать не мог — Мутовина поддерживал бывший руководитель регуправления, к тому моменту первый замдиректора ФСБ РФ А. Сафонов (позже перейдет в МИД, замминистра, потом спецпредставитель президента).
Так что дело не только в том, что Быков и его люди помогали большим начальникам из органов лечить жен и детей, оплачивали операции, потом учебу и жизнь этих детей за границей. Это бы ладно — никто не знает, как себя поведет в таких ситуациях, когда у жены найдут рак, или когда дочь попадает в аварию и потребуется пластика. Но полковники и генералы не ограничивались этими контактами и понятной благодарностью,
они совершенно сознательно приручали минотавра.
Не возьмусь оценивать их таланты разводить и властвовать, но или они в какой-то момент заигрались, или минотавр, сыто отрыгнув, ни разу никем не поперхнувшись, просто вышел из лабиринта на оперативный простор. Вырос и забыл родителей. Вырос, подсаженный на насилие как на горшок. Потом как на героин… И уже он будет использовать в своих целях государство со всей его тайной полицией. И со временем станет героем народного эпоса и брендом города. А потом — памятником самому себе. А с памятником можно сражаться до одури, его уже никому не победить, вот и вся генеральская прозорливость.
Когда в 90-х писал, как органы покрывают Быкова, Петрунин подал на меня в суд. Но по запросу суда УВД вынуждено было признаться в спонсорстве КрАЗа. Впрочем, с точки зрения быковских, то был удачный инвестиционный проект.
Когда Петрунина спрашивали о причастности быковцев к убийствам, он говорил: «Или этого нет в природе, или мы плохо работаем».
На следующий день теневой центр власти и силы вновь показывали себя, и Петрунин говорил: «Это вызов нам». И снова — ничего не происходило.
Впрочем, это отдельный разговор о сложных связях и регулировании в биоценозе. Факт, что Быкова выращивали и врагов ему находили — чтобы стать царем, нужна крепость, а крепость тогда крепость, когда она осаждена. Факт, что ему позволили стать бенефициаром многочисленных убийств. Но факт и то, что его использовали так же, как потом использовали, например, Цветомузыку уже против Быкова. Никто не может играть в длинную против государства.
Вопрос в том, что делать с отработанным материалом, если он себя таковым не признает и если город не готов забыть 90-е.
Вместе с тем одна лишь нелюбовь Быкова к этой власти извиняет для очень многих все прочее в его биографии, всех призраков, всех мертвецов за его спиной; такой моральный релятивизм — одна из самых отвратительных черт нашего времени. А ведь героя ждет, несомненно, суд присяжных. И уже скоро. Возможно, к осени — даже несмотря на коронавирус, тормозящий расследование: то отправили на двухнедельную самоизоляцию следователя, то, с 5 июня на карантин ушли фигуранты. СИЗО-1 Красноярска, где сейчас собраны они все, никого не выпускает и не впускает до 19-го. Следствие меж тем по первому обвинению (в убийстве Наумова и Войтенко) почти всю работу сделало. А присяжными станут люди с улиц Красноярска. Те, кто готов голосовать за Быкова, за Сталина, за черта лысого не потому, что они им нравятся, а потому, что эта власть ненавистна. Для них Быков тоже символ, миф, памятник: «кто ж его посадит?»
И следствие не может не знать, кого за это благодарить.
Предатели
Доказывать коррумпированность высоких чинов не интересно, не бином Ньютона. Новость разве в том, что глохнувшие в 90-е десятки уголовных дел прикрывались сомнительными теориями о преступниках более и менее прогрессивных и патриотичных (тоже так себе новость — мафия на Сицилии и начиналась как патриотическая ассоциация). Агеев, может, в это и верил, его коллеги этим бредом скрывали личное тривиальное предательство. Вдруг решив, что теперь это норма.
Помните «диковатых и отчаянных» с Предмостной — Пэтку (Наумова), Легкого (Инина), Сметану (Герасимова), Хоккеиста (Демоева), Войтенко-младшего? Тогда, в начале, успех Быкова происходил из того, что это были парни с хребтом. А дальше, когда их не стало?
Хоть статья об ОПС к тому моменту еще не появилась, само полноценное оргпреступное сообщество со всеми характеризующими признаками сложили в Красноярске уже в 1994–1995 годах. А ОПС, все эти бриГады, объединенные стратегическим замыслом, нуждались много в чем — не обойдешься одной решительностью и готовностью убивать.
Помимо связей в органах, в спецслужбах, на всех уровнях власти, требовалась собственная спецслужба, отвечавшая за безопасность, за превентивные меры против конкурентов, людей, от которых исходила опасность, против профессионалов в органах. И у Быкова она появилась — на уровне краевых УВД и РУ ФСБ, техническое оснащение точно не уступало.
Работать к Быкову перешли многие сотрудники милиции и ФСБ. А они бывшими не бывают.
И четко можно сказать, что на этом этапе, очередном, успех Быкова зиждется уже на взаимопонимании и сотрудничестве с руководителями (действовавшими) высшего и среднего звена в региональных управлениях органов и спецслужб. Если называть вещи своими именами — на изменах среди ментов и чекистов. На разглашении должностными лицами гостайны.
Точно известно: были те, кто подсвечивал быковским агентуру МВД и ФСБ, — имена не назовешь, они грифованные. Расправлялись с ними по-разному: кого выкидывали из нормальной жизни, ломая ноги, кого останавливали выстрелом в висок. И удивительно вот что. Да, кого-то пытали, выясняя, не стукач ли. И кто-то, сознавшись, покалеченный, но оставался жить. Однако были и те, кого ликвидировали без разбирательств. Значит, была четкая информация о них — что на связи с органами? Удивительно, что и в органах по этому поводу обходилось в 90-е без поисков предателей. Во всяком случае мне об этом не известно. Негласно, конечно, искали, строили версии, но это моментально, чуть не истерично пресекалось. И ничем не закончилось.
Только сейчас органы наконец выясняют, кто быковским сдавал сексотов.
И еще одно точно известно. Быковских вовремя информировали о ряде СТМ. Этой аббревиатурой называлась не только фирма быковского компаньона и бывшего милиционера Геннадия Дружинина, с которой началось их вхождение на КрАЗ. Это еще и «специальные технические мероприятия» (закон об ОРД в открытом доступе, можно поинтересоваться). Если коротко, речь о подслушивании (контроль переговоров) и подглядывании (наблюдение). Быковцы, получая сливы об СТМ, могли вовремя принимать меры.
У меня с середины 90-х сохранилась копия рапорта (от 21.05.1996) ст.лейтенанта милиции В. Болтнева, где подробно рассказано о безуспешных попытках сотрудников уголовного розыска горУВД и экипажа ГАИ досмотреть «мерс» Дружинина. В салоне только водитель. А также заинтересовавшие ментов помповое ружье и пистолет Макарова. Для досмотра машины приглашены понятые, но водитель козыряет через тонированное стекло спецталоном («непроверякой»). Прибывает Дружинин, звонит генералу Петрунину, тот просит его показать своим подчиненным разрешения на оружие. Дружинин издалека ими машет. «Начальник крайУВД, — пишет Болтнев, — спросил меня, вижу ли я разрешения и кем они подписаны. Я сказал, что вижу, подписаны они Петруниным. Начальник УВД подтвердил, что это его подпись и приказал отпустить».
Я спрашивал у генерала, почему у «мерса» Дружинина спецталон. Получил ожидаемый ответ. Конечно, все дело в заботе «о нашем алюминии». Что, гаишники могут покуситься на наш алюминиевый пирог?.. То и дело власти края, крайУВД объявляли тогда «удушающую» борьбу с лидерами ОПГ. Петрунин заявлял: земля под их ногами будет гореть, через каждые сто метров сотрудники ГАИ будут останавливать их машины для проверки. Угу.
И еще одно. В 1997-м в Красноярске Быков выступил одним из основателей «Сибчеленджа» — регионального оператора сотовой связи (в 2003-м его купит МТС), и есть основания полагать, что в 90-е эта корпорация помогала быковцам вести контроль за переговорами интересовавших их лиц.
Таким образом, начав с человеческого фактора, с парней правого берега, с Предмостной, Быков выстроил теневую корпорацию, махину, негласный центр силы, параллельной власти, имевшей свою разведку и контрразведку.
На него уже работали технологии, он институциализировался, легализовался. А погубит его снова человеческий фактор. Личная ошибка Быкова.
Не беглец
В 94-м он улетел в США сразу после покушения на него (а когда вернулся, был целый бой, снова на Предмостной — предотвращали очередное покушение на Быкова и Колпакова, тогда гендиректора КрАЗа, и сражались уже подразделения не Татарина, а милиции, собровцы). В 99-м, когда шла война с Лебедем, улетел в Европу. Почему не уехал сейчас, ведь видел, как вокруг сжимается кольцо?
Вообще-то Быков выставил на продажу свои активы. А конкретно на майские (когда его задержали) планировал Париж: отмечать юбилей супруги. Оттуда — в Крым, где у него тоже дом и множество соратников. Не состоялось из-за коронавируса, но, очевидно, дело не в нем. И даже не в упертости и не в понтах, не позволявших уехать. Дело в том, что памятники не сбегают.
Быков стал заложником своего образа. Уверовал в собственную богоизбранность, в свою миссию (посмотрите его интервью — он их давал последние годы регулярно, говоря о себе в третьем лице). Народный герой не мог сбежать.
И «правильный» олигарх открыт, как на ладони. Он давно переехал из крепости в Овинном, этого музея гражданской войны 1993–2000 годов, где мертвецы вокруг него водили хороводы, в Удачный, на берег Енисея. В красноярскую Рублевку, о которой писал Алферьев. Один из оперативников: «Мы планы строим типа «Барбаросса», готовимся, а участковый в Удачном к Быкову приходит — тук-тук, иди сюда. У него весь Удачный такой, ему пофиг, Быков-Шмыков. Хозяина зови, пусть показывает, как у него «Сайга» хранится».
Он приезжал в красноярский следком по первому вызову, без адвокатов, откровенно говорил об очень многом. Это обычная смелость и уверенность, но обставляет он их пышно. 2000 год, Быкова экстрадируют из венгерской тюрьмы в красноярское СИЗО-1 (пивнуху рядом называют «У Толика»), а он пишет письмо на волю — почему он вернулся. Оказывается, по своей воле (!) и благодаря тому, что Путин стал президентом. «У меня было ряд предложений, но для этого надо было забыть свою Родину и свой народ, но я всем сказал, что я вернусь. Ждал результатов выборов президента страны, когда они состоялись, я сразу стал говорить о своем решении, чтобы меня перевезли в Россию. Сегодня я ни о чем не жалею, что оказался дома в СИЗО-1». (Грамматика оригинала.)
Быков выдерживал свой образ все последние годы идеально. Но рука высшего драматурга вернула его в 90-е, свела с мертвецами оттуда, и они его все же ухватили.
Причина одна. За четверть века он так и не принял никакого участия в судьбах той пехоты и тех бригадиров, что ходили под ним. Пренебрег элементарными правилами. А они всегда были и будут как приложения к тем самым древним УК, что существуют вне зависимости от времен, денег, политики. Все просто: не обижай детей и стариков, мой руки, говори «спасибо», не жадничай, помогай друзьям и не предавай. Дважды два. Но нет. И вот ключевой человек в его судьбе дает показания. Более 20 лет не давал (только грозил этим, записывал home video), а теперь дал. И другие дали.
Глубоко обдуманная сила
Татаренков, несмотря на возраст (66), живот, сгорбленность, 15 раз подтягивается, голова ясная, взгляд временами такой, что об него можно порезаться. А когда говорит об оружии, его характеристиках — глаз загорается, речь — мягкая, сладкая. И уже со всеми подробностями и деталями, наизусть все ТТХ — особенно, когда спрашиваю о приписанном (напрасно) ему выстреле в сентябре 1995-го из гранатомета по американскому посольству в Москве — с началом бомбардировок позиций боснийских сербов (операция «Обдуманная сила»).
«Я за сто метров в донышке ведра дуршлаг делаю из калаша» — это по ходу разговора, опровергая свою причастность к неудавшимся покушениям на криминальных лидеров Ляпу и Бороду и замыслу расстрелять из гранатометов кавалькаду джипов с Дерипаской, Лисиным и Босовым, ехавших на собрание акционеров АГК (Ачинского глиноземного комбината).
Оружие — наверное, единственная его подлинная страсть. Везде, где его накрывали — в Сибири ли, в Греции, копы приходили в изумление от скопленных арсеналов.
В силу обстоятельств переключился на литературу: 12 книг готово, пишет 13-ю. «На издательства выходить надо. Пока руки связаны. Но под меня, мою биографию рекламы не нужно. Это криминальные романы. Сразу предупреждаю: художественные. Воспоминаний никаких». Сидеть осталось три месяца. Спрашиваю, понятно, о Быкове.
Владимир Татаренков — об Анатолии Быкове
— Он умеет расположить к себе. Я сначала познакомился с Ляпой (красноярским положенцем, убитым в 1993-м. — А. Т.). Позвонили из Шушенского, сказали, что он в ресторане, он там дом строил. Я взял ребят и поехали туда. Он повел себя так свысока… А нас не надо жизни учить, мы приехали познакомиться. Все, мы больше не встречались. А Толя при знакомстве повел себя абсолютно по-другому, почему я и стал общаться. Он умный, очень умный.
<…> Первое знакомство? Через ребят-боксеров. Он же в прошлом боксер. Со мной все ребята-боксеры были. Приезжали в город [Красноярск], познакомились, стали общаться. Встречались каждый раз, как приезжали в Красноярск. А это было часто. И он бывал в гостях.
<…> Очень тщеславный. Чтоб только по нему все было. Все мертвы, кто противостоял ему, шел против, представлял для его имиджа какой-то негатив. Как здесь называется [на кладбище Бадалык] — Аллея героев?
Однажды Анатолий Петрович дал ТВ интервью и сказал: каждый должен отвечать за свое. Я промолчал про него. Заказчик убийства Наумова и Войтенко — он.
Но прошел заказчиком я и молчал, в 2000-м меня в Россию привозили, предлагали сдать его. Я отказался. И за весь свой срок я от него копейки не увидел. Он вообще не помогал. Я уж не говорю о юридической помощи, просто материально — как это так, я сижу за него, а помощи от него нет.
Да возмутило многое! Весной 96-го меня в Москве выследили, окружили, готовились ликвидировать, и я пришел к выводу, что это по его заказу. Мне пришлось звонить московским парням, говорить кодовыми фразами, что я окружен. Они примчались, эти машины уехали, и меня вывезли. Я простил. Я друзьям многое прощаю — ну пошел в политику, вынудили. В 98-м он позвал меня на встречу в Германию, сам звонил из Швейцарии, дал [номер] телефон, который будет работать в Германии. Я говорю: я приеду со своими пацанами, пусть посмотрят, как мы общаемся. Конечно, отвечает.
Что такое? Перед самым вылетом телефон не отвечает германский и не отвечает телефон того, кто меня в лицо знал, кто должен был встречать. Звоним его жене — она в гостинице в Швейцарии жила. А свяжитесь, говорит, с его секретарем в России, он туда улетел. И я понял, зная его, его характер, привычки, — он сам улетел, а встречу-то не отменил, и там было бы так: пожили бы несколько дней. Мне бы сказали: Владимир Иванович, пусть парни возвращаются, Анатолий Петрович задерживается, а вы поживите. Парни бы улетели, меня бы ликвидировали. Опять я простил. В 2000-м не отдал его, хотя и деньги предлагали, и угрожали. Чего только не было.
В 2010-м, только меня привезли в Россию, ко мне сразу пришли: взаимопонимание находим по Быкову, гарантируем 5–6 лет. Я еще спросил: уровень какой? Выше в крае нет. И я отказался, получил 13,5.
И — ничего. Как будто ему обязаны все.
Мало того, я писал жалобы по уголовному делу и дописался до отмены приговора. И вот я узнаю это году в 15-м.
Но Анатолий Петрович — на него указали — дал столько денег, задействовал такие связи, что решение никуда не пошло, ему выгодней было, чтобы я сидел.
Вот он в чем негодяй, это была последняя точка. <…> сейчас я ничего не выгадываю, ни колонию-поселение, ни УДО, у меня конец срока, отбыл я. Хочу, пусть он на себе испытает все; у меня доходило до того, что мне не на что было зубную пасту купить, клянчил там, там по чуть-чуть; хорошо, парни не забыли еще, понемногу помогают, а так–то он обязан был мне помогать.
<…> Многие знают, что я был одним из самых близких. И почему вдруг спустя столько времени дал показания? Я хочу, чтобы все знали, что я просто… В Ветхом Завете как написано? Если предал тебя близкий человек, поступи с ним так, как он хотел поступить с тобою (такой цитаты ни в Ветхом, ни уж тем более в Новом Завете нет, наиболее близка, но противна по смыслу в Пр. 24:29: «Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его». — А.Т.). Я не распространяюсь ни на что другое, я чисто в рамках своего уголовного дела».
Осень олигарха
Быкова сравнивали с Аль Капоне, но помимо общего дня рождения (17 января), не так уж много у них общего. Тот, возмущаясь общественным мнением, приписывающим ему многочисленные убийства, сказал: «Каждый раз, когда где-то рождаются серые котята, все газеты начинают трубить — хватайте Капоне».
Капоне и не снилось, что позволено Быкову в свете юпитеров. Первое явление теневого хозяина Красноярска народу состоялось пятничным вечером, 22 марта 1996 года. Тогда на телеканале ТВК он рассказал о преимуществах теневого правопорядка и своей системы ценностей. Быков и не пытался выглядеть вегетариански, заявляя, что в прошлом пользовался «беззаконными шансами», да и сейчас приходится применять силу к уличным структурам, «к тем, кто понимает исключительно страх и силу» (это в нем нашло отклик любимое изречение вора в законе Тюрика — «страх и сила»).
И Быков отнюдь не утратил чувство реальности, выйдя тогда на широкую публику. Что подтвердило развитие событий: власть утерлась, новому герою начали курить фимиам. А на мою заметку об этом позорище откликнулся первым не Быков — прокуратура края и УВД, заявив, что на меня готовятся иски в суд. Тогда-то в УВД края, чтобы прикрыть позор, и родился секретный документ об «оргпреступной группировке Быкова» с планом противодействия ей. Однако назначенная «рабочая группа по координации агентурно-оперативной работы в отношении Быкова и его окружения», как признал позже Петрунин, ни разу так и не собралась.
Поэтому не с Капоне бы его сравнивать — против него было кому работать, а с колумбийским Пабло Эскобаром.
Закончив свои дни и ночи в 1993-м тот, видимо, передал переходящий вымпел Робин Гуда. И Быков, въехав в историю под аккомпанемент пальбы у Дома грампластинок (боя конца 1993-го, где убили Ляпу и одного из боевиков, троих ранили), будет подниматься до 5 июня 1998 года, до красноярской инаугурации генерала Лебедя. Тот, думая уже, конечно, об инаугурации в Кремле, появился пока в большом концертном зале красноярской филармонии в смокинге и бабочке под нижней челюстью боксера. По правую руку от него заняли места Алла Пугачева и Быков со своей командой, по левую — мэр Красноярска, духовенство, сзади уселись военные.
Лебедь вышел на сцену мягко. На лице Быкова читалось глубокое внутреннее удовлетворение. Ведь это он его посадил в губернаторское кресло. А теперь впереди Кремль.
Лебедевцы уже сидели на чемоданах, генерал томился, ожидая смерти Ельцина.
Это была вершина, и дальше понятно — уже только с горки. Так и вышло, и рассказывать тут нечего — все это происходило уже на глазах публики: война с Лебедем, распил быковской империи, обвешивание загона ему красными флажками: дальше краевого парламента и несущественного регионального бизнеса — ни ногой! Были еще всплески — когда из тюрьмы побеждал на выборах, когда летел домой из Лефортова, когда Красноярск поздравлял с днем рождения огромными билбордами, и он действительно верил, что чем-то отличается от Березовского, Дерипаски, Потанина, что он — с народом. Но нет, вписался в систему, стал частью того истеблишмента, с которым якобы боролся. Как законодатель уже давал указания прокурорам и генералам. А потом — криминальный фильтр, и отставка даже в региональном ЗакСе.
Сейчас в связи с делом Быкова обсуждают новый и старый УК, сроки давности и прочее юридическое многословие (в данном случае оно ни о чем). Говорят, что в 90-е законов не было — прямо так и говорят, никого не стесняясь: мол, везде тогда стреляли, почему же сейчас — только Красноярск и Быков? Говорят: такое время было.
Знаете, никакого такого особого времени не бывает, оно всегда одно. И закон был и будет всегда. Он короткий и недвусмысленный. Это шестая статья старого УК, без подпунктов, всего их тут десять. В самой свежей редакции (Аврелия Августина, V век) это заповедь номер пять. «Не убий».
Сейчас в связи с делом Быкова обсуждают его красноярский патриотизм, «смелые телеинтервью», его действительно искреннюю боль за эту землю и светлые устремления.
В какой мере это оправдывает то, что было наделано в 90-е? Даже не серийные убийства, а хотя бы ту внутреннюю сломанность людей, которых оставили, кажется, по недоразумению жить?
У «синевы», от которой быковцы зачищали город — не по идейным соображениям, а устраняя конкурентов, — все же присутствовали понятийные вещи. Помимо бабла. А началась, как здесь говорят, Америка. Дикий Запад. Тот, что советские подростки примерно знали по фильмам с гэдээровскими и югославскими индейцами и бледнолицыми.
Сибирская Америка
Соединенные Штаты и Сибирь похожи — больше стартовыми условиями, чем тем, что вышло; азиатские просторы обещали русским изначально тот же новый свет. И два главных города Сибири и Америки — основанные одновременно Нью-Йорк и Красноярск — немного похожи тоже. Помню исследование Amadom.ru: с помощью карт Google соединяли панорамные снимки улиц и мостов. Дублеров, двойников на противоположных сторонах шарика нашлось поразительно много. Только, понятно, мы в Красноярске подмороженные (некоторые вовсе отмороженные), у нас все замедленней, и еще четверть века назад было, как в Нью-Йорке в веке позапрошлом, запечатленном в «Бандах Нью-Йорка». Ну или в 30-х годах века прошлого. Морганы и Дрейки, Каттинги и Валлоны. Наши Англия и Ирландия — за Уралом (а суша была тогда пострашней моря).
Нью-Йорк, один из самых морских, самых островных мегаполисов. И Красноярск — самый земной город мира из миллионников, дальше всех от морей и океанов. Эта особенность чувствуется. Но и здесь океан, говорят, есть — под землей. В Нью-Йорке много хороших певцов и песен, а в Красноярске лучше всех в мире пели жестокий романс «Черный ворон» — точнее, пел: до 2003 года Сергей Селиванов, солист «Яхонта», пока не разбился в 38 лет. Наверное, первенство это неслучайно: «Яхонт» пел сражавшимся за металл и за волю, пел тем, кто вскоре поляжет, пел и на дне рождения Исмайлова.
Пел, когда по дворам хрущевок, с утра заваленных павшей листвой, а к обеду уже лапником и гвоздиками, брели похоронные процессии. Когда смерть сгущалась по сырым углам в подъездах, на лестничных клетках, висела дымкой в метре от земли, стала доступной каждому, трогай. А кавказцы здесь хоронили своих, как итальянцы в Нью-Йорке, — только в веренице нескончаемых машин (с зажженными фарами и черными лентами через капот, в каждой по двое) были тогда обязательными «Волги»… Тогда никого не было жалко, никого; теперь смотришь видео, где еще многие живы, — жаль всех.
Быков делал себя, и его делали по чисто американским старым лекалам. Все эти гангстеры, магнаты и т.д. Любимым фильмом называл «Однажды в Америке», любимый певец у него — Кобзон. Осень и зиму 1995–1996 годов, когда убивали Алферьева, Пугачева-младшего, когда его хлопцы достигали новых высот беспредела, провел в США — вновь, как и лето-осень 94-го, когда убивали ребят с Предмостной и Цимика. В Америке встречался с Япончиком, думал организовать там фонд развития Сибири, который играл бы на бирже акциями красноярских индустриальных гигантов. Идею даже поддержали в краевой администрации.
В итоге даже свой пакет акции КрАЗа сменять на покой и волю Быков не смог. Характер не позволил. Пакет размыли, обесценили, потом, принуждая к миру, все же выкупили.
Путин станет избранным президентом 26 марта 2000 года. Через 6 дней, 1 апреля 2000-го, ворота КрАЗа распахнутся перед кортежем из Саяногорска, от Дерипаски. Быковская крепость падет. Сам он к тому времени будет в тюрьме. Потом его выпустят и схватят снова. И снова выпустят. Сейчас на очередной обыск очередного его имения (с привлечением авиации) смотрело уже очередное поколение россиян. И это случилось спустя ровно 20 лет с первой инаугурации Путина.
Это не просто хронологические совпадения. Это о том, что травмы 90-х Россией не изжиты, 90-е догоняют Россию, и разбор полетов будет продолжаться. Это и о федерализме — Путин отменял выборы губернаторов, возвращал, чего только не делалось Кремлем под предлогом борьбы с криминалом, но в регионах эта борьба часто имеет совсем не тот эффект, на который рассчитана. Почему? Ну, скажем, потому, что в списках «Форбс» нет ни одного красноярца. На богатствах края кто только не поднимался. Потанин, Прохоров, Керимов, Лев и Михаил Черные, Дерипаска, Мельниченко, Березовский, Абрамович, Босов, Ходорковский, Иванишвили, Анисимов и др. А почему, собственно? И почему богатый край живет несравнимо хуже Москвы, где не плавят алюминий, золото, платину, палладий? Почему у Красноярска отжимают все — даже воздух (про вечный смог — вечная история)?
Миф о Быкове — объективное явление. Здесь просто не могли не придумать такого героя. Сражающегося за эту землю.
Пусть он и не имеет никакого отношения к реальному Быкову. Если пользоваться американскими лекалами, давайте и дальше: Америка не позволила отождествлять Аль Капоне с американской мечтой. И его тупо посадили. При этом никто не отнимал у его земли две трети налогов и не позволял ее обращать в пустошь и помойку людям, не имеющей с этой землей ничего общего. А пока в Красноярске и вообще в Российской Федерации не так, присяжные будут судить не того, кому вменяют организацию убийств. Присяжные будут судить его образ, аватар — героя Красноярского края и народного заступника.
