Реальные доходы россиян возобновили снижение после недолгой весенней «оттепели». По данным Росстата, в мае они упали на 9,3% по сравнению с предыдущим месяцем. В годовом выражении рост доходов, который в апреле достиг рекордных с докризисного 2014 года 5,7%, замедлился до 0,3%.
В денежном выражении средний доход составил 30 438 рублей — на 2653 рубля меньше, чем в апреле. При этом средняя номинальная заплата подросла на 1% к предыдущему месяцу и на 9,9% в годовом выражении — до 43 815 рублей. Реальная увеличилась на 0,6% и 9%, соответственно.
Бедных больше, средний класс худеет
Примечательно, что в последние месяцы прошлого года власти любили поговорить о грядущем росте доходов, который вот-вот последует за увеличением зарплат. О том, что это явление может оказаться столь недолгим, они даже не заикались. Впрочем, собственные ощущения граждан уже тогда шли вразрез с бодрыми лозунгами чиновников.
Опрос НАФИ, проведенный в январе 2018 года (результаты были опубликованы в мае), показал заметное увеличение числа бедняков: за год их доля увеличилась с 16 до 20%. К этой категории агентство относит тех, кому хватает денег только на еду. А вот доля среднего класса, напротив, ощутимо снизилась — с 25 до 19%. По версии НАФИ — это те, кто может с легкостью приобретать не только продукты и одежду, но и вещи длительного пользования.
По мнению АКРА, доля среднего класса еще ниже. Отталкиваясь от европейских стандартов, аналитики организации недавно подсчитали, что в Москве в него могут попасть граждане с зарплатой от 121 тысячи рублей, а в регионах — от 60 тысяч рублей. Такая разница объясняется стоимостью недвижимости. Возможность прибрести жилье хотя бы в ипотеку в АКРА считают одним из ключевых маркеров.
Между тем, по данным Росстата, порог в 60 тысяч рублей преодолевает лишь 8,5% населения. Две трети россиян (61%) живут на сумму, не превышающую 27 тысяч рублей в месяц, и почти половина (42,1%) получают менее 19 тысяч рублей, сообщает Finanz.ru.
Как зарплату делить будем?
Четких критериев для разделения социальных групп в России нет, но если в случае с бедняками можно опираться хотя бы на прожиточный минимум, установленный государством, то вопрос о том, кого следует относить к среднему классу, всегда был спорным. Бурные дискуссии на эту тему велись еще в тучные годы, но никаких официальных и даже общепринятых определений до сих пор не выработано. Тут каждый волен считать, как хочет.
Однако цифры от АКРА, привязанные к зарплате, вызывают недоумение экспертов. Это должно как-то конвертироваться в душевой доход, поясняет президент Гильдии маркетологов Игорь Березин. Очевидно, что 121 тысяча рублей в месяц для молодого человека, не обремененного никакими обязательствами — это одно, а для зрелого специалиста с семьей из пяти человек, включая четырех иждивенцев — совсем другое.
Если же говорить о душевом доходе от 121 тысячи в месяц на человека, это уже никакой не средний класс, а самые обеспеченные граждане с семейным доходом от 5 млн рублей в год: таких в России наберется, наверное, 2% от всего населения.
Что же касается опросов самих граждан, проблема заключается в том, что они дают субъективное психологическое восприятие, которое очень трудно трактовать. Но плюсом таких исследований выступает их регулярность. В той или иной форме вопросы о материальном положении задают много лет практически все крупные исследовательские агентства, уже есть накопленная динамика, и она показательна.
«Ромир», например, спрашивает людей о том, сколько денег в их городе необходимо иметь семье из трех человек для нормальной жизни. В последние годы этот уровень составляет около 75 тысяч рублей в регионах и порядка 100−120 тысяч рублей в Москве. Исходя из этих цифр, можно сказать, что в регионах уровень среднего класса — от 60 до 100 тысяч рублей на семью из трех человек, а в Москве — от 100 до 200 тысяч рублей.
И другие нюансы
Вернемся к данным НАФИ. Если учесть, что статистическая погрешность в подобных опросах составляет 3−5%, снижение показателя на 6% — это не так уж много. В то же время, за четыре кризисных года реальные доходы и потребительские расходы населения в целом упали на 12−14%.
«Это очень серьезный удар, мы откатились на 10 лет назад. И понятно, что какой бы ни был средний класс, людей с приличным уровнем достатка стало меньше», — отмечает Березин.
По его словам, если 5 лет назад на 1 млн рублей в год (порядка 80 тысяч в месяц) семья многое могла себе позволить, то сегодня это уровень некоего базового потребления. То есть, жить можно, но ипотека точно не светит и, наверное, даже с кредитом на автомобиль будет достаточно тяжело.
Опять же, все надо перекладывать на конкретное положение семьи. Например, съемное у нее жилье или в собственности, требует ли оно ремонта и каких-то серьезных вложений, или эти вложения уже были совершены 5 лет назад, и еще 5−10 лет можно спокойно пожить, не меняя обои, окна или мебель.
Еще один серьезный вопрос — здоровье. Если у семьи доход 100 тысяч рублей в месяц, и все здоровы, это одна история. Если у семьи 200 тысяч рублей, но при этом есть хронический больной, который требует серьезных медицинских процедур, дорогих лекарств и т. д., семья может иметь даже меньший уровень потребления, чем первая.
Здесь вам не Европа
Говоря о среднем классе, важно также понимать, что в России он никогда не был особо большим, в отличие от европейских стран, где доля этой группы превышает 50%, напоминает профессор кафедры финансового менеджмента РЭУ имени Г. В. Плеханова Константин Ордов.
Эксперт согласен с тем, что основная причина сокращения среднего класса — общая потеря доходов у большинства граждан. Даже когда статистика говорит о прибавке реальных зарплат, расходы домохозяйств все равно растут быстрее за счет увеличения различного рода государственных сборов, поясняет он. Но говорить о масштабах потерь среднего класса бессмысленно ввиду его изначальной немногочисленности, считает аналитик.
С экономической точки зрения истончение данной социальной прослойки выглядит нейтрально, поскольку средний класс и раньше на экономику не особо влиял. Он никогда не определял приоритеты экономической политики государства, хотя в коридорах власти бесконечно муссируется тема поддержки среднего бизнеса и малого предпринимательства.
«В Европе 50−60% ВВП стран создается за счет экономической активности малого и среднего предпринимательства, в Китае — до 80%. А в России государство занимает 70% экономики, на всех остальных остается менее 30%. То, что в Европе средний класс в основном всегда формируется за счет людей, занимающихся собственным бизнесом, это очевидно. То, что у нас этих людей за последние годы стало меньше — тоже очевидно», — констатирует Ордов.
В целом сокращение среднего класса все-таки негативно, полагает он, поскольку больше всего пострадали от кризиса и выбыли из этой социальной страты именно те люди, которые имели самую высокую экономическую активность.
