Смотрящий за Питером Костя Могила

Теплым вечером 25 мая 2003 года черный «Nissan Maxima» вальяжно двигался по центру Москвы. Увидев красный, водитель нажал на тормоз. В этот момент сзади к авто подъехал мотоцикл с двумя седоками. Один из них достал короткий автомат «Узи» и, направив его ствол на пассажирское окно, открыл огонь. Петербургский авторитет Константин Яковлев, больше известный по прозвищу Костя Могила, погиб на месте.

Костю Могилу в 1990-е называли смотрящим по Петербургу, но в городе в те годы был и свой «ночной губернатор» — лидер Тамбовской ОПГ, небезызвестный Владимир Кумарин. У авторитетов были некоторые недоразумения, но незадолго до гибели Могилы они заключили перемирие. Правда, Яковлеву это не сильно помогло.

Из семьи интеллигентов

Путь человека, к мнению которого прислушивались многие в криминальном мире, начался необычно. В детстве Костя Яковлев явно не собирался становиться вором или жуликом. Родившись в 1954 году в семье директора ленинградского НИИ, мальчик должен был думать о научной или комсомольской карьере. Ну а пока родители отдали его в секцию вольной
борьбы, где он стал кандидатом в мастера спорта. Это позволило Константину отслужить срочную службу в спортивной роте.

Что делать после армии, Яковлев долго не думал. Ну не на завод же идти?! Вместе с приятелем Евгением Топоровым и другими спортсменами они начали крутиться на подхвате у цеховиков. Ограбления и налеты в те времена никто не отменял, а потому подпольные фирмачи нуждались в собственной охране. В начале 1980-х Яковлев на автомобиле возил наличку из Ленинграда на Кавказ, где располагались подпольные цеха. Суммы по тем временам были колоссальные — 600-800 тысяч рублей. Для цеховиков это был риск, да и перевозчик понимал, что за такие деньги могут убить не только его, но и всех родственников. Потому неожиданностей не случалось.

Новую тему Яковлев раскрутил со своим приятелем Павлом Кудряшовым, который в Питере был зачинателем печально знаменитой игры в наперстки. Непуганый народ, желая выиграть на халяву, все время обламывался, а колпачники собирали неплохие барыши. Но наперстки для Яковлева были временной затей, пока он не устроился землекопом на Южное кладбище. Для непосвященных это выглядит как рутинная работа. На самом деле устроиться туда было архисложно, ибо на кладбище деньги зашибали огромные.

Там Яковлев и получил звучное прозвище Могила. Ходили слухи, будто он за 40 минут в одиночку копал стандартную могилу. Правда, кое-кто подозревал, что на самом деле он хоронит криминальные трупы в легальные могилы. Позднее эту версию даже проверяли — оказалось, выдумки. Помимо капитала, Яковлев обзавелся на кладбище кучей связей. Парень он был умный и дипломатичный, а потому общий язык находил со всеми.

Другим бизнесом начинающего авторитета были операции с чеками «Внешпосылторга». Будучи аналогами допларов, валютой по закону они не являлись, а потому операции с ними не грозили неприятностями с законом. Валютный магазин «Внешпосыпторга» на набережной Макарова стал еще одним Клондайком для Яковлева и его людей.

От тюрьмы не зарекайся

В 1990-м году, когда кооперативы и рэкет стали реалиями жизни, Могила установил связи с московскими ворами. Его проводником в мир блатных был вор в законе Сережка Ташкентский, имевший влиятельных знакомцев не только в криминальном мире. Тогда Могила всерьез подумывал о переезде в Белокаменную, но одумался. В родном городе он имел вес и репутацию, а там надо было начинать все с нуля. Кроме того, как считал Константин, в Москве без воровского титула тяжеловато, а получить его было затруднительно, ибо он и в комсомоле побывал, и в армии служил. Позднее, когда это уже не могло быть препятствием, Могила не стал брать на себя лишние обязанности, считая, что разруливать темы можно и без воровских звезд.

Интересно, что с Могилой дружили не только бизнесмены и «законники», но и чиновники. В 1991 году главой Московского района Петербурга, где вырос и жил Яковлев, стал Виктор Новоселов. Влиятельные мужчины не могли не познакомиться, общение носило взаимовыгодный характер: Новоселов давал зеленый свет бизнес-проектам Яковлева, а тот вытаскивал из рискованных ситуаций сына Новоселова. Правда, связи не помогли Яковлеву избежать ареста. Оперативники задержали его по статье «вымогательство». Адвокатам удалось переквалифицировать статью на более мягкую — «мошенничество».

Говорят, не обошлось без вмешательства немецкого журналиста, который написал о Яковлеве как о бизнесмене, который неугоден власти. Статью якобы прочел мэр Собчак и дал указание спустить дело на тормозах. В итоге, отсидев в Крестах несколько месяцев, в январе 1992 года Могила получил три года условно и вышел на волю. Вот только за время отсидки в его коллективе произошли перемены.

Боксер Игорь Савин по кличке Кувалда от имени Могилы забрал со склада его делового партнера партию водки. Товар был реализован, а деньги Кувалда оставил себе. За такие косяки Могила обязан был спросить с подопечного, и тот об этом знал. Поэтому в 1993 году в офис компании «Алмаз» на Варшавской улице заявились двое парней.

На входе они сказали, что пришли от давнего приятеля — Паши Кудряшова, потому их сразу пустили. Уже в кабинете Яковлева один достал ствол и открыл стрельбу. Авторитет мгновенно перевернул дубовый стол и спрятался за ним. Это его и спасло. Добивать жертву киллер не стал и сбежал.

Спустя пару недель труп Кувалды будет найден с пулевыми отверстиями, а его стрелков «отработают» чуть позже. Покушение стало для Могилы первым, но далеко не последним.

Последний приют

В 1990-е Яковлев стал больше тяготеть к бизнесу, нежели к криминалу. Ширпотреб, фармацевтика, алкоголь, автомобильный и рекламный бизнес. Везде, где была возможность срубить денег, Яковлев проявлял интерес. Авторитет стал совладельцем рекламного агентства, реклама которого крутилась на всех центральных каналах. Поговаривали, что в бизнес-проектах Могилы крутились и деньги московских воров, от имени которых он вел дела в городе на Неве. Для этого Яковлеву предлагали титул вора в законе и «официальную» должность смотрящего, но все эти регалии он считал излишними.

В 1994 году в Петербург при активном участии Могилы перебрался знаменитый вор в законе Аслан Усоян, известный в криминальных кругах по прозвищу Дед Хасан. Тогда же интересы Могилы стали сдвигаться в сторону топливного бизнеса. На тот момент бензиновым королем Северо-Запада был Павел Капыш — глава Балтийской финансово-промышленной группы. Яковлев, умевший решать вопросы во взаимовыгодном ключе, стал общаться с Капышем и его партнерами.

В то же время немалый интерес к нефтянке проявляли и «тамбовцы». Все это привело к тому, что 26 июля 1999 года Капыш был убит. Киллеры расстреляли его бронированный «шевроле» из гранатомета на Университетской набережной. Кумулятивные гранаты вошли в салон, словно в тире, а сами киллеры, судя по почерку, прошли школу армейского спецназа.

Яковлев приехал на похороны Капыша и выразил соболезнования. Позднее в убийстве бизнесмена заподозрили «тамбовцев», расчищавших нефтяную поляну в Питере. Но это не помешало Яковлеву первому претендовать на наследство Капыша. Говорят, свои намерения он выразил новому директору компании Виталию Рюзину, но тот попросил время подумать. Правда, не успел — вскоре 35-летний Рюзин умер во сне от сердечной недостаточности.

Возможно, ликвидация наследства Капыша стала всем выгодна после исторической встречи в «Англетере» в 2000 году между Могилой и лидером Тамбовской ОПГ Владимиром Кумариным. До этого стороны обменялись «смертельными уколами», но в «Англетере» авторитеты сумели договориться о перемирии. Встреча повторилась в 2002 году, где стороны подтвердили свои позиции. А в мае 2003 года Могилу неожиданно застрелили в Москве.

Первая реакция криминального сообщества была однозначной: Могилу убрали «тамбовцы». Но потом выяснилось, что авторитет перекрыл кислород некоторым строительным компаниям, работавшим на строительстве дамбы под Петербургом. Эти компании питали общак сибирского вора в законе, и тот дал отмашку своим подопечным ликвидировать Яковлева. Бригаду киллеров позднее взял УБОП.

После убийства власти не разрешали хоронить Константина Яковлева несколько дней — как раз в это время в Петербурге с размахом отмечали трехсотлетие города. Отпевали Костю Могилу в Александро-Невской лавре, а похоронили рядом с матерью на Северном кладбище города.

Над гробом священник сказал, что покойного Господь призвал в тот момент его жизни, когда он встал на путь покаяния. Говорят, эти слова очень не понравились братве.