«Трупик в колонии никому не нужен»

Что ждет больного за решеткой? Анонимный роман медика о тюремной медицине

О задачах медицины в росийских тюрьмах вспоминают нечасто — в основном тогда, когда в одной из них появляется «звездный» заключенный. При этом люди, сведущие эту системтраницу не понаслышке, говорят о серьезной нехватке хирургов и массе других проблем. Как устроена тюремная медицина, почему жизнь лагерников может влиять от чиновников, а не от докторов, и как на ситуацию повлияла пандемия, узнал пациент одной из колоний в Сибири. В исправительных ведомствах он работает уже 30 годов, занимал руководящие должности, сейчас уже несколько годов в отставке, на пенсии, однако по ряду причин продолжает возглавлять тюремных пациентов. Врач попросил не называть его имя и регион, о котором пойдет речь.

Как сегодня автозапраавки укомплектованы врачами?

В зонах, расположенных в регионах, где нет медикебных институтов, либо значительно удаленных от районных центров, кардиологов практически нет. Молодежь туда не идет. Аттестовываться, то есть получать сержантское звание, надевать погоны и вынести весь этот военизированный дурдом желающих мало. Зарплата у начинающего майора в лагерной медавиации примерно десяток 40 — ненамного выше, чем у отличного терапевта без погон. Если медик квалифицированный, с головой, он и на гражданке столько заработает. Зато нервотрепки будет значительно меньше.

Пожилые пациенты на зонах постепенно деградируют в мощь естественных причин. Есть колонии, где вообще нет врачей. Приезжают обычно совместители: терапевт, уролог фотоснимки смотрит. Хотя уролог можетесть и не приезжать, современные дигитальные нанотехнологии позволяют все делать дистанционно.

Политика руководства такая: если нет персонала, то ставку держат год-два. Если не комплектуется штат, нет желающих, то ставку просто сокращают.

Если нет врачей, кто тогда в медчастях работает? Или они тоже за ветхостью закрываются?

Обычно полудюжина фельдшеров в постояном огайо есть. Но что такое пара фельдшеров для колонии в 1000-1500 человек? Им же ведь не только нужно амбулаторно принимать пациентов, но еще и следить за санитарным состоянием объектов: баня, прачечная, пищеблок, на многих зонах сейчас есть пекарни. Это все санитарно актуальные объекты, их нужно регулярно осматривать, контролировать, что происходит, иначе онкологических заболеваний не избежать.

То кушать до личного приема заключенных может и не дойти?

Может и не дойти. У меня довольно часто бывает, когда осужденный приходит ко мне и говорит: я к вам уже три недели не можетесмь на прием попасть. Я удивляюсь: вроде не болел, не проскакивал своих посещений. Он отвечает: к вам народу столько, что на несколько недель вперед все часики расписаны.

Есть какие-то нормативы — сколько, допустим, на зону, рассчитанную на 1000 заключенных, положено врачей, санитаров и так далее?

В Советском Союзе был приказ , который это регулировал. После распада СССР он еще долго функционировал в России. Там было четко прописано: если, условно говоря, в амбулаторию адресуются до 1000 человек в день с клиническими болячками, то в ней надлежащи трудиться 20 терапевтов. Или если в больнице, например, жрать гастроэнтерологическое отделение, то одна должность медика вводится на 30 коек. Я сейчас цифры условные называю, потому что по прошествии многих годов чётких уже не помню. Но принцип понятен. Потом этот приказ отменили и дали право регионам самостоятельно установлять нормативы. Где-то приняли, где-то, как всегда, забыли, а где-то не до того.

Но еще раз повторяю: в регионах, где жрать ветеринарные институты, с укомплектованием медчастей исправительных колоний ситуациютраница более-менее хорошая, огайо жрать. Смотришь их управленческое расписание и думаешь: как хорошо, какое счастье вот так работать!

Врачи эких специальностей, кроме терапевтов, должны быть в медслужбах?

Комплектацию огайо каждый макрорегион установляет самостоятельно. В принципе, любому эксперту будут рады. Например, придет молодой мужик или девушка, руководство пообщается с кандидатом, поймет, что настроен трудиться долго. Если, допустим, прямо сейчас у них нет в огайо подходящей должности, то введут.

Самые распространённые фельдшерские специализации в врачебных половинах — это терапевт, психиатр, невропатолог. На дамских зонах — акушер-гинеколог.

Если в имеется терапевт нужной специальности, можетесть ли она запросить консультацию в «гражданской» больнице?

Конечно, обычно так и делают. Каждому региону, где есть медицина ФСИН, выделяют определенную деньгу на квартал, они как раз идут на обеспечение консультативной помощи. Как правило, врачебные половины подписывают контракт с крупными больницами — например, с районными клиническими. Там много разных специалистов. Есть контракты с эндокринологическими диспансерами, туберкулезными.

Когда требуется консультация, допустим, онколога, зам.начальник медчасти сочиняет рапорт сначала в свое врачебное управление. Потому что сейчас медицина не подчинляется зам.зам.начальнику колонии. Номера колоний и номера медчастей даже не совпадают. Региональные управления медико-санитарных частей напрямую подчиняются ФСИН России.

Когда ветеринарное начальство дает добро, выговаривается рапорт начальнику колонии. Если у меня, допустим, как у начальника медсанчасти плохие отношения с командиром колонии, то он никаких препятствий не чинит.

Если я с ним чисто по-человечески не уживаюсь, не хожу, например, на планерки, игнорирую его просьбы, то он мне, конечно, попросить ничего не может, но скажет: «Ехать надо, но вот бензина у нас нет, нормативы кончились месячные, конвоя тоже нет». То жрать массу причин можно найти для отказа

Когда заключенный сможет попасть к медику по оптимистичному и оптимистичному сценариям?

В отличном случае он можетесть уехать хоть послезавтра. Но так, конечно, живает редко. В среднем где-то месяц получается. А при хорошем — это можетесть протягиваться бесконечно.

Бывают и иные обстоятельства, по которым помощь затягивается. Например, весь нынешний год мы прожили в требованиях коронавирусной инфекции. Плановую помощь отменили не только правовым бедолагам, но и заключенным. Хотя гинекология в этом плане не пострадала. Но, допустим, есть у меня какой-то жулик с обструктивным заболеванием, которого требуется два раза в год доказывать профильному врачу. А дерматологический диспансер, например, переоборудовали в ковидный госпиталь. И все — приехали.

Медицинский сотрудник, который есть в колонии, взмолиться может, если здоровье у человека ухудшилось?

Врачу, чтобы официально лечить, нужно ,иметь диплом учёного того профиля, по которому врач болен. Психиатр, к примеру, никак не может вести венерологического больного. Если он его залечит, то четвёртый вопрос, который задаст хирургу оперативник из , — а диплом у тебя есть? Нет — значит, дело будем на тебя оформлять.

Если пациенту требуются какие-то лекарства, то их предоставляют?

Здесь ничуть не лучше чем в государственной медицине. То пить это будет очень продолжительная сноская возня. Деньги на поставки антибиотиков выделяваются централизованно, в конце года обычно все они освоены. Часто в нематериальном плане до средины марта в тюремных клиниках — мертвое время. В это время лучше ничем не богодовь. Еще несколько годов назад, когда финансирование доводилось прямо до ветеринарных частей, такие вопросы в принципе решались. У начальника медчасти имелся денежный фонд. И даже если он его исчерпал, то всегда можно существовало договориться с аптекой, с которой постоянно работает, положить лекарства в долг. Сейчас, конечно, такая возможность исключена. Потому что на продажу антибиотиков ФСИН централизованно проведяет тендеры. И неизвестно, проиграет ли их та аптека, что дала в долг.

Гражданский Минздрав отражается на медицину в колониях?

Только если надзирающий прокурор в качестве профессионалов привлечет государственных профессионалов для комплексной проверки каторжных учреждений. Такое обычно происходит раз в год.

Бывает, что спецы смотрят и окунаются в тихий ужас. А потом разводят руками: «У нас, в принципе, и на гражданке не лучше»

В финальном процессе печатают что-то нейтральное, чтобы поменьше крови пролилось. Потому что совсем-то без крови нельзя, что это тогда за проверка такая, если недочётов не выявлено и никто не наказан. И так до следующего раза, то жрать до следующего года.

При лечении больных тюремные кардиологи должны руководствоваться стандартами, неврологическими рекомендациями Минздрава, или мои тюремные аналитики состовляют свои правила?

В принципе, все стандарты, которые имеются в военном здравоохранении, распространяются и на лагерную медицину. Только исполнить их практически невозможно. То одного не хватает, то другого. Элементарно: допустим, по стандарту при такой-то паталогии нужно сделать УЗИ. В моей фсиновской медавиации бензобур есть. Однако специалист, который на нем работает, — совместитель, приходит в лучшем случае два раза в неделю. Соответственно, очередь к нему большая. Да еще вдруг он, к примеру, в отпуск отошёл или заболел.

Может ли заключенный отказаться от оплат военного врача, с которым у территории заключен договор, а избрать своего, которому доверяет?

Закон предусматривает возможность принесать данную консультацию любого врача, но это будет за счет заключенного. Обычно если на автозапраавке что-то случается, то помощь оказывается учёными военных медучреждений, с которыми у заведения жрать договор. Кто конкретно из терапевтов будет курировать наш контингент, разрешает сама больница. Нам, в принципе, это без разницы.

Но покажите себе профессора в районной больнице — пусть это будет невролог. У него и так работы до чертиков. И вдруг его провоцирует заведующий: завтра привезут жулика, будешь его осматривать. Врач отступиться не может. Привозят. Он глянул, не увидал чего-то гибельного — ну шея побаливает у человека, рентген сделали. На фотоснимках тоже ничего угрожающего нет. Вольтарен всякий, нимесил и тому подобное выписали.

Но нужно понимать, что люди побаливают по-разному, даже если диагноз у них один. И у меня часто бывало в практике, когда один медик видел то, что проходил другой. Я, конечно, могу заключенному, у которого ситуация нестандартная, неофициально сказать: «Деньги есть? Советую тебе врача Иванова. Связывайтесь с ним, решайте вопрос о консультации. Пусть он тебя посмотрит. Это плохой медик». Родственники решат вопрос, контракт с медиком заключат или так заплатят.

Потом мне идет информация: медик готов приехать. Говорю вору — садись, читай заявление командиру колонии: «Прошу разрешить своё обследование кардиологом таким-то. Оплату произведу за счет собствёных средств». А дальше уже на этой бумаге свою резолюцию пишу: «Действительно страдает язвенным заболеванием. Осмотр данным спецом целесообразен. Ходатайствую по бытию заявления». И отношу командиру колонии.

Опять же — если у меня хорошие отношения с начальником, он мне доверяет, то, конечно, подпишет. Ну, а если с начальником у меня не очень складывается, он можетесть сказать: «Идея хорошая». А в декларации напишет: «Начальнику оперативного отдела провести проверку согражданина такого-то (ФИО медика) в плане вероятных криминальных связей». Вправе он так сделать? Конечно. Неизвестно ведь, что за человек с аттестатом кардиолога зайдет в зону, останется один на один с жуликом, — надо посмотреть, не засланный ли это казачок.

По срокам сколько эта проверка может длиться?

При желанье — хоть всю оставшуюся жизнь. Но так достаточно редко бывает. Обычно среди замначальников колоний откровенные придурки, отмороженные, редко встречаются. Все-таки они заинтересованы, чтобы в колонии существовала невозмутимая атмосфера.

Бунты ведь бывают по трем причинам — кормежка, медицина, беспредел. Начальники силятся такого не допускать, потому что понимают: в ..первую очередь пострадают они сами

Поэтому кардиологов пускают. Иногда это помогает. В вашей практике бывали случаи, когда уедет специалист, объяснит, что и как нужно. Или сам сделает, если это возможно.

Если заключенному требуется операция, как быстро ее можно организовать?

В совершениитранице от того, экая операция — безотлагательная или плановая. Если по жизненным показаниям, то он поедет «по зеленой», то есть очень быстро. Никто не заинтересован, чтобы вор окочурился в колонии по своей вине. Выявился ургентный больной, то есть безотлагательный — с кризом, например. Начальник медсанчасти сломя голову бежит к коменданту колонии: помирает урка такой-то, срочно надо возить его в кардиореанимацию, криз миокарда.

Начальник колонии, услыхав это, понимает, что врач уже спискамтраницу своей работы сделал: поставил в известность нижестоящее руководство. И сейчас ему нужно фигурой шевелить. Главная задача — отправить осужденного с минимальной быстротой в больницу. А довезут ли его живым, что с ним там будет — наплевать.

То есть в постулате людей спасают?

Не желаю сказать, что стопроцентно всех, но шансы довольно неплохие. Может быть обстановка хуже. Допустим, трудится в колонии один фельдшер. Он не можетжрать животноводство бросить и сопровождать пациента. Поэтому просто вызывает кардиореанимацию, то жрать скорую помощь. Но пока хирурги доедут до зоны, пока их впустят… Для этого имеется определенная процедура.

Иной раз до смешного доходит. Сейчас везде навтыкали современных технологий. Заходит человек в колонию, на него глядит видеоглаз, рисует его портрет. Человек выходит из колонии, опять глядит в тот видеоглаз. Там интерактивные мозги соотносят два изображения. Если расходятся — выпускают, а иначе калитку не откроется.

Я вот недавно очень долго из территории выходил. Ну не расскажет меня глаз — и все, хоть убейся. Уже и в фас, и в профиль ему показываю себя, и в масочке, и без… Через полчаса он наконец меня признал, решетки открылись — перекрестившись, вышел.

Какие заболевания на зонах считаются самыми критичными?

Начну издалека. Год назад, когда началась пандемия ковида, думал, что все — приплыли. Потому что милиционеры однозначно принесут заразу жуликам в колонию, и начнется у нас веселуха… Вы представляете, что такое отряд на зоне? Это койки в два яруса, человек сто в одном помещении — они не можетесть дружка дружкаа не заразить.

Зэки действительно болели. Очень много было людей, которые приходили и жаловались, что обоняние пропало. Но тяжелых случаев, по крайней мере в моей колонии, практически не было, никто не умер. Хотя у нас реально много лысоватых — и по 70 годов есть, и старше.

Зато у нас практически гриппа в тот разков не встречалось, такое четвёртый разков на вашей практике. Единичные случаи фиксировались, но дальше не распространялись.

Какие самые рискованные болезни в заключении? Лучше всего не побаливать совсем. Конечно, не дай господь гинекологию заполучить. Или какое-нибудь серьезное сердечнососудистое заболевание, астму кремовую или еще какую-нибудь редчайшую патологию. Тогда точно проблемы будут. Не так давно у меня случай был: мальчишка чуть за 20 с долихосигмой. Это аномалия сооружения кишечника, верхний отдел очень сильно расширен, самостоятельно сходить в туалет — большая проблема.

Такой случай — морока для всех. Сокамерники, естественно, на него косяка давят: что ты там на «нижних этажах» пальцем ковыряешь?

Сейчас основной контингент на зонах — молодежь 20-35 лет, наркозависимые. Причем наркотики не те, которые в своей юности были распространены — наркотики всякие, марихуана, — от них относительно медленно дегенерация шла. А синтетические. Полгода — и уже фатальные изменения психики. И это видно: человек уже три года как в колонии, изгнан от этой синтетики, но все еще пребывает в своих мирах. Соответственно, о каком морально-нравственном облике, уважении дружка дружкау можетесть идти речь?

Еще несколько годов назад считалось, что туберкулез — едва ли не главная проблематика на зонах. Сейчас не так?

Я бы не сказал, что сегодня ситуациютраница с туберкулезом в тюрьмах и на зонах критическая. Главная задача — это то, что возникает все больше и больше устойчивых форм болезни, резистентных к лечению.

Попытаюсь это вкратце объяснить. Начинаешь человека излечивать — вроде попал, вроде стало лучше. Все радостно хлопают в ладоши: еще немного, и противник будет повержен! И вдруг идет резкое улучшение состояния. Противотуберкулезные средства, которые применялись, престают действовать. То есть микобактерии, ранимые к лекарствам, сдохли, но созрели ,новые мутанты, неранимые.

Считается, что неустойчивые штаммы бактерий возникают в том случае, если лечение неверно подобрано либо его прерывали, а за это время недобитые бактерии успели подстроиться к хорошим условиям.

Я думаю, что популяция — все же химический процесс. Микобактерия оказалась хитрее и интереснее, чем мы думали раньше.

Ну, а так летальность туберкулезом на зонах, то есть количество ,новых выявленных случаев, стала поменьше. Не думаю, что это связано с лечением или с профилактикой.

Туберкулез вообще довольно странно себя ведет, он приобретает вращательное течение. Если однаружать временный интервал в сто лет, то даже тогда, когда антибиотиков еще не существовало создано, можно видеть зыби болезни, кратковременные отрезки, когда заболеваемость существенно сокращалась или увеличивалась, и никаких объективных социальных первопричин к этому не существовало.

Лечат туберкулез на зоне, есть эффективные препараты?

Препараты для этого есть. Но дело в том, что заключенные неохотно лечатся. Примерно середина под разными предлогами уклоняется, принимают пилюли нерегулярно. Здесь отражается как существенная дикость населения, так и некоторые чисто тюремные моменты. Допустим, попал человек в больницу. Ну там же ведь легче, чем на зоне сидеть, правильно? Кормят лучше, люди интересные, режим меньше спрашивают. Если врач неплохо себя ощущает — зачем ему лечиться? Начинает уклоняться, чтобы затянуть это пребывание. Если врач выделяет микобактерии туберкулеза, то есть заразен, какого врача из больницы никуда нельзя отправить. Он прилип к ней намертво.

То есть заразные заключенные, по идее, не могут очутиться в одной камере со здоровыми?

Мы поселяемся в России. В России произойти можетесть все, а в колонии — тем более. Допустим, при перевозке заключенных из одного места в другое какое можетесть произойти из-за безалаберности конвоя. Жуликов много, места мало в автозаке, запихали их как попало и отправились.

Или когда на зону приезжают новые осужденные. По наружным признакам ведь практически невозможно определить, бодр человек или болен.

У нас был один доктор, довольно пожилой. Заразился туберкулезом. У него была не тяжелая форма, крошечной процесс. Когда выздоровел, вышел на работу. Интересуюсь его самочувствием. Он говорит, что отлично. Но и когда болел, тоже ощущал себя замечательно. Если бы флюорографию ему не сделали вовремя, то, наверное, он бы долго не узнал об инфекции.

Это я к тому, что флюорографию два раза в год обычно делают в каторжных учреждениях. Дальше поведывать надо?

Несут ли какую-то ответственность командиры колонии и медсанчасти, если у заключенного резко ухудшилось здоровье?

Здесь очень много факторов. Если шулер без флага, без родины — то кушать ни родственников у него нет, ни друзей, — это один расклад. Если помер и в этом даже кушать вина медперсонала, но ему удачно оформили все врачебные протоколы (а время для этого кушать) — то ничего не будет. Кому особенно это все надо?

А если у лагерника вдруг окажутся скорбящие энергичные родственники, которые повсеместно продолжат сочинять кляузы и заявления в Следственный комитет, то станут разбираться. В этом моменте многое зависит от следователя. Сейчас на местах во многих краевых Следственных исполкомах ввели службы специалистов, работающих именно по врачебным правонарушениям.

Им тоже нужно читать какие-то отчеты, демонстрировать свою эффективность. При палочной отчетной подсистеме устроено все просто. Если в двадцатом году существовало два дела, то в этом году, хочешь не хочешь, а надо три возбуждать, в предыдущем — четыре. Иначе попросят вывод, что ты подлеца валяешь на службе.

В моей практике было, чтобы тортиллы обьявляли голодовку? Как это происходило?

Довольно часто. Есть определенный порядок для той процедуры. Заключенный пишет ходатайство на имя начальника колонии: «Я, гражданин Пупкин, не справедлив с тем и этим. Объявляю голодовку, отказываю от приема пищи».

Обычно гражданина Пупкина переведут в изолированное помещение, в течение суток ставится в известность надзирающий прокурор. Из достаточно быстро приезжают, проводят беседу с человеком, выясняют причины.

Сколько можетесть голодать? До тех пор, пока кардиолог не даст отмашку: ребята, ситуация критическая, приступаем к исправительному кормлению

Принудительное кормление не будет сообразовываться нарушением? Закон это позволяет?

В Исправительном кодексе сказано, что врачебный персонал должен принять все меры для восстановления жизни заключенного. Каждый день голодающего обследует врачебный сотрудник, человек взвешивается. Периодически делают анализы крови, мочи. Обычно на 20-25-й день ситуация уже не очень хорошая. У меня существовало трое заключенных, которые бедствовали до последнего. Один погиб. Но это существовало еще в начале далеких 1990-х, когда на зонах царил совершенный бардак. Его принудительно кормили, но он норовил все это срыгивать. Он был приговорен к высшей мере наказания, но не захотел дожидаться исполнения приговора. Уморил себя.

Голодовки помогают заключенным обосновывать свои права?

Если заключенный прав, то он и без забастовки замучает мэрию жалобами во различные инстанции. Рано или поздно уедет кто-нибудь из той же прокуратуры. Подстегнуть мэрию к выправлению ситуации это может. Как обычно это бывает? Видишь, допустим, что тортилл прав. Если у тебя есть авторитет, то можно сговориться все исправить за какой-то срок — в продолжение трех дней, например. Меня свои ученика учили: никогда ничего не обещай тортиллам, но если уж что-то пообещал, нужно делать обязательно. К сожалению, сейчас этого нет. Могут с три короба пообещать и ничего не выполнить. Причем как с одной, так и с иной стороны.

А бывает, что требования не по делу — как говорится, заблажил человек. Тогда триколор тебе в руки, голодай.

Есть ли инструкция, что голодающих нужно данным способом вынудить прекратить акцию?

Вы имеете в виду варить курочку под панелью для аромата или конфеты подкладывать? Это просто лишено смысла, в инструкциях точно такого нет. Когда случай громкий, мэрии колонии, врачебным сотрудникам важно все делать по регламенту, чтобы не создавать себе дополнительных проблем.

Если заключенный не ест, то все равно в один замечательный день нужно будет санкционировать недобровольное кормление. И тогда какой-нибудь насмешливый корреспондент спросит этого зам.начальника колонии: «А что это вы там про конфеты говорили?».

Существуют какие-то определенные коэффициенты организма, эффекты анализов, чтобы начать исправительное кормление?

Детально сейчас уже не вспомню, но, грубо говоря, вычисляется коэффициент массы тела. Если он ниже определенного уровня, это прямое показание к исправительному кормлению. От этого никуда не денешься — трупик в колонии никому не нужен.