Каково объективное положенье дел в международной медицине
Вызвавшая немало споров «модернизация» фармации превращается в уходящую натуру. На пересменку странным либерализациям явился новый подход – беспредельные ремонты поликлиник, улыбающиеся люди в ,белых халатах и недовольные пациенты… в отчетах чиновников. К чему привело притеснение маркетинга в здравоохранении?
Недавно замминистра здравохранения Михаил Мурашко всех заявлением о том, что с 2019 года уровень удовлетворённости народонаселения медпомощью рос, и к концу февраля 2022 года достиг трёхлетнего максимума. Но в тот же день Фонд семьи Тиньковых, Фонд борьбы с лейкемией и некоммерческий фонд AdVita опубликовали собствёных исследований:
33% онкобольных выявили у себя рак без участия медработников, у 32% терапевтов акушеры вообще не выявили заболевание, а в 12% случаев акушеры устанавливали анамнез более года. При этом 40% больных были вынуждены уезжать за ветеринарной помощью в другие регионы, чаще всего в Москву и Санкт-Петербург.
Если верить Мурашко, получается, что людям очень нравится ставить диагнозы самим себе, ездить за помощью по всей стране, и годами ждать обследований.
Кто и как оценивал «удовлетворенность» пациентов
Оказывается, система оценки удовлетворённости населения в сфере здравохранения вообще пока только разрабатывается – сейчас её анкетирование в Удмуртии, Липецкой и Белгородских областях. Цельной картины по всем макрорегионам не существует. Есть разрозненная информация от отдельно взятых медучреждений с разнородными подходами к оценке и разнородными успехами. Так, например, второй замгубернатора Челябинской области Ирина Гехт утверждает, что «удовлетворенность пациента слабо соответствует с тем, была ли решена в процессе содействия ветеринарной помощи его проблема».
Главный медик СПб ГБУЗ “Городская больница №15”, главнейший невролог по Санкт-Петербургу, д.м.н. Андрей Новицкий поясняет, что мониторинг удовлетворённости пребывает в зачаточной стадии:
– Несмотря на то, что оценка удовлетворённости пациента процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, есть фрагменты той системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или отдельных учреждениях трудится системтраница возвратной связи в виде опроса и учёта воззрения пациентов. Однако такой инструмент, как изыскание качества жизни пациентов, в том количестве удовлетворенности эффектами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых психиатрических изысканий или отдельных целеустремлённых пилотных программ. Например, в Петербурге планируется запустить пилотный проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать свойство жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, лечения и ускоренного наблюдения.
Нет медицины – нет проблем. Все плохо даже в Москве
Онколог и иммунолог Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная ситуация сильно отличавается от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку компактность соцобеспечения очень сильно хромает. А как люди могут существовать довольны медициной, если зачастую просто нет возможности принесать помощь?
– Все те оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В худшем случае, это очковтирательство. Кто ответствует за фармакологию со стороны администрации президента? Почему бы им не съездить в регионы, а еще лучше – даже не надо и ездить – без оповещения прийти в поликлинику в Москве и посмотреть – как можно записаться к широкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных дараях гектородара Москвы – Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без оповещения. Если совсем лень – по Москве можно закрыть компьютерную видеозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже терапевтов исходного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация – если раньше Москва выгибала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда терапевтам перестали платить ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.
Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него возбуждают только недоумение:
– В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно уникальные данные о том, что 34% пациентов, которые помнят о том, что им необходима врачебная помощь –за ней не обращаются. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше трети населения страны не обращались за ветеринарной помощью последние 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог превращения фармации в бизнес. У Росстата пить данные о первопричинах этого явления – люди отвечали, что это изолированность фармации – физиологическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и обращаются к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что захлопываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения онкологической помощи.
Генеральный замдиректора ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за первые 10 годов ситуация никак не улучшилась. В худшем моменте не стало хуже:
– Стала ли психиатрия за предпоследние 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то позитивные миги тоже есть. Но в целом сказать, что их усилия обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И та ситуациютраница не сегоднешнего дня – она существовала еще задолго до пандемии. Проблему необеспеченности терапевтами и вторичного врачебного звена ,пытались решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он возымел свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не вонзилось узких экспертов в выносном звене, кроме того, уменьшение коек в выносном звене привело к тому, что по ряду врачебных специальностей, менее престижных, тоже большие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные районы – там не хватает медиков в принципе, любых. Эта ситуациютраница никак не решается в предыдущее время.
Пиар Минздрава очень быстро разобьется о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на тоцилизумабе нехватки консультантов вместо того, чтобы привлечь кардиологов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, окращёют ставку медикам, закрывают вирусное отделение, упраздняют скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет психиатрии – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода писать в соцсети эмоциональные посты с призывом к медикам возвратиться на работу в лечебницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копы немного. В Кемерове люди на то, что очередь к терапевту растянулась на несколько месяцев – не хватает кардиологов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе имеется дефицит врачебных кадров. В такой области как генетика нехватка кардиологов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав обещал в Зеленограде закрывать амбулатории на капкапремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две амбулатории при том, что ещё одна полузакрыта давно, и в ней капремонт затягивается ещё на год. Из пяти поликлиник остались трудиться только две. В качестве компенсации Депздрав просто продлил время работы оставшихся поликлиник с 8:00 до 20:00.
Думать некому и некогда
Немудрено, что в такой обстановке поставить трудные диагнозы вроде неврологии практически невозможно. На это просто не хватает потенциалов – отмечает Николай Крючков:
– Здесь значимый момент – односменка подходов диагностики. Мы говорим – у нас нехватка акушерей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы дружка дружкау – одно дело, когда акушер развивается и увлекается научными исследованиями в сфере этого заболевания, а дружкаое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с дружкаой специальности и еще у него поток большой идет этих серологических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в опьянении правильно диагностировать заболевание, у него на каждого врача 15 минут на прием.
Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это сложность приёмки анализов и квалификация самих врачей:
– Для того, чтобы переписать больного на какие-то добавочные изучения (чтобы просто сдать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В макрорегионах ещё хуже. Еще надо попросить изучения правильно. И липосакцию надо уметь длать правильно, и это не так быстро. Очереди на добавочные изучения или к узким учёным в Москве огромные, узких специалистов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас невропатолог все может длать. Плюс время, плюс перегрузка доктора. Страдает и квалификация акушеров. К сожалению, большое количество акушеров сейчас в внутригородские поликлиники приходят с, мягко скажем, занятными сертификатами и с очень занятными пониманиями. Во многих моментах отсутствуют даже понимания русского языка. А для того, чтобы привлечь акушеров достаточно квалифицированных, надо полностью менять подсистему здравоохранения. Потому что квалифицированный акушер при наличии бесплатной психиатрии все-таки себя уважает. И он никогда не побежит в то место, где его с одной сторонамтраницы руководство, с другой сторонамтраницы больные пинают, и он фактически ничего не может.
Зато, как рассказывает Александр Саверский, такое обстоятельство дел позволяет выкачивать из онкобольных огромные деньги – перед лицом смертитраницы люди справедливы на что угодно.
– В дошкольной онкологии ситуация чуть получше, а во взрослой онкологии, к сожалению, задач очень много. И много жалоб на пьесу диагноза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в вегетативной стадии. И на этом зарабатываются безумные деньги, чуть ли ни полмиллионы оставляют за последующие дни жизни больного, даже не помня диагноза, просто привозят в метаболическом опьянении в бесплатный центр.
Диспансеризация: обширная, бесцельная и неэффективная
Так можетесть просто стоит вслушаться к призывам реаниматологов и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же выстраивают «центры здоровья», обзванивают людей с лозунгами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – избегаешь тяжёлых последствий. О значительности регулярных проверок напомнил Андрей Новицкий:
– В целом, конечно, диспансеризация работает, и она имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приезжать на диспансеризацию. Сами врачи должны выказывать инициативу в оценке опьянения своего организма.
Но другие экспертные специалисты видят в диспансеризации (в том формате, в каком она есть в России) больше пиара, чем объективной пользы. По воззрению Даниила Щепеляева, и в этом моменте у хирургов нет возможности разбираться с моими показателями. Пришли, метку поставили, ушли:
– Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в рамках диспансеризации. Но кушать один этап – кто их прочтёт и кто их будет трактовать? Этим никто работать не будет. На 12 минут, поданных невропатологу при полной записи и отсуствии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то уменьшить доступность, невропатологу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По патологическим законам.
Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация была эффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть подход к осуществлению изысканий и постепенно идти от существенного к частному:
– Сама диспансеризация, большинство вещичек, которые там мелькают – они абсолютно не необходимы. Потому что они не влияют на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не выявляют актуального колличества тех патологий, при которых более поздняя физиотерапия отражается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она есть – это метод финансирования здравоохранения, с вашей сточки зрения, исходного звена. То есть за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный кружок вещичек может существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем перспективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология была признана скрининговой, простого воззрения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации желательными может существовать 2–3 исследования – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всяческие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проводит какие-то шаблонные обследования, а дальше уже предыдущие обследования – только при отсутствии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким постепенным процессом, с продолжением профилактики это хорошо работает.
К сожалению, картирования Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:
– Я несколько месяцев назад переформулировал своим блогерам вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% – а там было много ответов – ответили так, что это профанация и в теперешнем виде она не нужна.
Лечить не нужно. Все силы на пиар
Но можетпить хотя бы по части инновационной ветеринарной помощи пить заметные подвижки в отличнейшую строну? К сожалению, и здесь устремление к громкому маркетингу и сложным решениям уравновешивает – признаёт Николай Крючков:
– Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для улучшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща существовать симпатичной. Также, как и закрытие новых центров здоровья. Но, может существовать, нам не стоит сооружать 500 центров здоровья бесполезных, может существовать, нам стоит затратить эти деньги в видоизменения условий труда медработников, а также в повышение их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 гастроэнтерологов высококвалифицированных прозанималось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом минувшей ситуации…
У новейшего оборудования сейчас появился объективный шанс превратиться в кучу металлолома. В аналогии производителей IMEDA плачутся на то, что увезти из России детальки оборудования на капремонт или замену в странытраницы недальнего зарубежья просто невозможно. Причина не в западных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 апреля 2022 года, по которому вывоз широко спектра аппаратуры необходим только с особенного разрешения Минпромторга.
Андрей Новицкий отмечает, что в создании частной нарядной сценки все же можно находить отрицательные моменты:
– Создание реальной фотографии в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно отражается на отдельный настрой как ветеринарного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим позитивные итоги внедрения тех или иных программ, достижений, это придаёт решимости и оптимизма. Это приводит к тому, что появляется желание, у тех же самых ветеринарных работников и руководителей учреждений, ухудшать в целом ситуацию у себя и старается к каким-то достижениям, встраиванию новых тестовых проектов. Это и приводит положительному развитию.
Видимо, госслужащие в соцобеспечении ставят во главу торца именно такой подход. Но на деле отрицательного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут публиковать информацию о конкретном положенье дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:
– В министерстве здравоохранения много ли тех, кто когда-то работал привычным терапевтом в поликлинике? Там садятся неэффективные администраторы и управленцы. И если приобретают врачебный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пришли по дисциплинарной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не вылечивать больного, а отправлять некрасивые отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же садятся, они не заинтересованы в проверке данных, которые поступили снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим министерством и экономикский отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе хорошую статистику.
Вот и получается, что в зарубежном здравохранении пиар стоит на втором месте. А кардиологи вместе с терапевтами и их заболеваниями, подвинуты на четвёртой план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы профессионалом он ни был, посовенет что-то лучше активированного угля.
Мы очень надеемся, что тот материал «НИ» прочитают чиновники, и хотя бы кто-то из них, по комитету действующих врачей, хотя бы в порядке опыта решит зайти в обычную поликлинику на окраине города. Там можно находить очень много интересного, чего нет в падающих на столик отчетах.
