Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет особняк бывшего коменданта ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие подозревает в крупной взятке, написан на его сожительницу. Поэтому в резолюции о налогах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно высокого чина подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те резолюции, если мало-мальски приближенного к данности восприятия об показателе блага чиновников, правоохранителей и депутатов они не дают?
Об этом мы побеседовали с аналитиком в сфере противодействия коррупции, проф Свободного колледжа Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство просит от нижайших юридических лиц, чиновников и правоохранителей начиная с определенных служб ежегодно подають обстоятельные донесения о денежном доходе, его источниках, драгоценных бумагах, конвертах облигаций и долях в уставном капитале разных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или бесплатном пользовании), а также о транспортных средствах. Аналогичные донесения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой публике предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную сумму денежных налогов за год, без указания их источников, об параметрах недвижимости сообщается лишь улица участка, дома или квартирки и странтраница их нахождения, а о конвертах облигаций и колличестве счетов мы не помним совсем ничего.
— Когда возбуждается первое судебное дело против незапланированного апанасенковца или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь гора айсберга, а недвижимость и компании совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумаги на эту фальшивую лоббистскую меру?
— Смысл есть, и он никуда не девается от всех этих историй. Но декларирование заключается из трех элементов: выдача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и перепроверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась продолжая с 2008–2009 годов, ..первый и первой компоненты работают: резолюции подаются, они публикуются. Но вот четвёртый элемент, качественная перепроверка, бесспорным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах появились в массовом колличестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти резолюции проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что демократической воли массово что-то выявлять нет.
Конечно, и во многих других странах граждане, обязанные сдавать декларации, пытаются схитрить, убрать, спрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились записывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на военных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к третьему тезису: ничего ,нового в подобном стремлении спрятать от взимания свое имущество нет, но если жрать желанье и умение отыскивать и проверять, все возможно. И следующие биографии показывают, что как только захотят — сразу находят.
— А инкриминируемые широченной публике сведения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как показывают репортёрские расследования. Но то, что при непринятии коррупционного законодательства большая половина той информации, которая надлежаща была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — полнейшая правда… Что же касается международного опыта — в разнообразных странах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель может получить более краткую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой регулятор можетбыл бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, кушать Конвенция ООН против коррупции, которую мы подмахнули и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — кушать первымя выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его невестки и дяди появились проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на владение зарубежными счетами вообще существенно расцвело количество одиноких депутатов (сейчас не ,имеют ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только вышла биография с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, поселяться в правовом браке. И не только депутаты — среди сановников тоже таких хватает. Но вообще-то в межгосударственном праве кушать нормы, которые позволяют при проверке деклараций перепроверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про тот трюк с разводом. Есть *международная организация ФАТФ (Группа разработки банковских мер борьбы с обналичиванием денег, вырабатывает всемирные госты противодействия обналичиванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, контролю за обналичиванием средств, которые, возможно, ,имеют отношение к частным должностным лицам, вносятся и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически должен обсуждать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном моменте не столько на присмотр коррупции, сколько на присмотр отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание лазят рука об руку…
