В сетитраницы обговаривают ситуациютраницу на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего обитателя в хуторских участках Камчатки, его родственникам нужно уплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today существовал диковатый материал, о том, как обитатели деревенских участков Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право похоронить родного человека придется оплатить 500 десяток рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать дозволение на поминки тела без экспертизы, однако морги и нейрохирурги жрать далеко не в каждом селе. Если в западной России скорбящие родители можетесть отвезти трупункт в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы переселиться из одного населённого района в другой. По закону, прокуратура высылает тело на экспертизу за правительственный счёт, но вот отвезти его обратно в родное село должны сами родители и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей – в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То есть как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда вывозить умерших на экспертизу родственники старались тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а вездеходы тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а тотальные истории, символизирующие стентраницу общественной беспринципности и бессердечия. Вот и хранят люди трупы своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – просторный МИ-8, большая машина, которой в бытность апанасенковцем Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В июле 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить макрорегион от коронавируса – специально арендованный для этой задачи вертолет с силами святых облетел провинцию Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, тележурналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый можетбыл бы попросить сериал о русской жизни.
При этом у тихоокеанских властей хватает вертолётов – периодически те вертолёты использоваваются для воздушных крестных ходов, летят вокруг городков с иконами.
Я вот гляжу на эту огромную карту России, на эти огромные, окрашенные в голубой оттенок пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с уважением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на десятки километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так завидуют тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом беспрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом опровергать миру мою неспособность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших необъятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком британцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добежать (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно добежать и мёртвому.
Зато в чьих-то бульбарных головах живут мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% теперешней росийской территории. У нас громадные пространства возданы под чиновничью и бандитскую жестокость, а также под боль и под страданья сложных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как пишет тележурналист Алексей Петров, крематория нет даже в провинции Камчатки – Петропавловске:
«При теплопроводности населения в 0,5 аборигена на тьму квадратных километров земли, речь о эксгумации заезжает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних социалистических годов на дараи Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары предыдущих годов в участке Тигиля. Огненный смерч погулял по окраинам местного кладбища и был погашен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В колхозах хабаровской Корякии до сих пор хранятся заявления коренных, где они призывают пару кубометров дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ магаданскому мэру про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный супруг примет участие в судьбине того, кто его избрал. Не знаю, допрыгнул ли Владимир Викторович до сахалинских прозекторских или так и продолжил свой элегантный продлевалент в Сочах с дочерью Розалией и внуком Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под ощущением от просмотренного рассказ знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня – смертницы Веры Фигнер, напечатанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, полустанках по деревням и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой чудовищной жижи жилища и одежды, при пище, столь неестественной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»
