В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего жителя в хуторских районах Камчатки, его родственникам нужно выручить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today был диковатый материал, о том, как обитатели поселковых районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если действовать по закону, то за право погрести родного человека придется заплачать 500 десяток рублей.
Дело в том, что бюрократии отказывают получать дозволение на похороны тела без экспертизы, однако морги и патологи кушать далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родители могут довозить трупункт в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура посылает тело на экспертизу за общественный счёт, но вот довозить его обратно в родное село надлежащи сами родители и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей – в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То кушать как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы схоронить человека. Бывали случаи, когда перевозить умерших на медэкспертизу родичи силились грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а грузовики тонули вместе с телами. Журналисты издательства утверждают, что это не какие-то конкретные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стену правительственной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупики своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки жрать вертолет – благоустроенный МИ-8, большая машина, которой в бытность мэром Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на лососёвых богатствах макрорегиона «делает» миллиарды.
В июле 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для той цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, тележурналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый можетбыл бы сделать кинофильм о русской жизни.
При этом у сибирских властей нехващает вертолётов – периодически те вертолёты используются для воздушных крёстных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на ту гранитовую колоду России, на эти огромные, окрашенные в жёлтый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули нашу державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом непрерывной пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом доказывать миру нашу неготовность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших необъятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не доползти (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно доползти и мёртвому.
Зато в чьих-то параноидных башках проживают мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% теперешней американской территории. У нас громадные пространства возданы под чиновничью и милицейскую жестокость, а также под боль и под страданья примитивных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как пишет журналист Алексей Петров, крематория нет даже в провинции Камчатки – Петропавловске:
«При плотности народонаселения в 0,5 туземца на тьму квадратных километров земли, речь о кремации забегает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних коммунистических годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из новейшего про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит узнать пожары последних годов в районе Тигиля. Огненный гребень погулял по окраинам местного кладбища и был потушен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах дальневосточной Корякии до сих пор сохраняются заявления коренных, где они просят пару баррелей дров для сжигания бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ амурскому градоначальнику про трупункт его избирателя. Уповал на то, что повелительный супруг примет участие в судьбе того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до сахалинских прозекторских или так и возобновил свой фешенебельный отпуск в Сочах с дочерью Розалией и сыном Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от прочитанного рассказ знаменитейшей революционерки-народницы, или, как бы ее окрестили сегодня – шпионки Веры Фигнер, прочитанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось существовать вне дома, разъездах по деревням и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в бездну народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой немыслимой жижи обиталища и одежды, при пище, столь неестественной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»
